"Сила молитвы" и другие рассказы - [17]
Кира, вернись!
Кира — сама элегантность. Одежда от известных фирм Европы, следующих традициям той высокой моды, что не допускает ничего кричащего, вульгарного и бьющего в глаза. Все очень скромно, очень дорого, изысканно. А в Европу Кира ездит как к себе домой, потому что папа у нее дипломат, к тому же благородных дворянских кровей.
И в Кире чувствуется дворянская порода: прямая спинка, прекрасная чистая русская речь без новомодного сленга. А главное — та особого рода воспитанность, когда в ситуациях, где люди взрываются и кричат, Кира царственно спокойна. Помню, на именинах у Киры собрались ее подруги с филфака, читающие английские книги в подлиннике, а Сервантеса — на испанском. Поздравить именинницу зашел сосед, поэт-песенник Витя, известный своей способностью регулярно жениться на блондинках из той серии, когда одна блондинка спрашивает другую: «Как правильно пишется — Иран или Ирак?» В общем, поднял Витя тост в честь прекрасных дам и вдруг начал хамить:
— Ненавижу умных баб! И как с вами, умными, мужикам-то живется?
— А как тебе, Витенька, живется с неумными? — ласково спросила именинница.
Тут Витя густо покраснел, потому что его любимые жены были настолько вульгарны, что поэт втайне стыдился их.
А еще Кира — прекрасная рассказчица. Вот мы едем с ней из Москвы в Оптину пустынь, и Кира рассказывает мне истории, известные ей от бабушек. Как в старину отмечали Рождество и Пасху, а на именины съезжалось множество гостей. Не день рождения, как сейчас, а именины считались тогда главным праздником, потому что люди благоговели перед своим Ангелом Хранителем, воздавая ему славу и честь.
Дорога долгая, слишком долгая. Из-за ремонта моста через Оку прямые рейсы на Козельск отменили, и мы добираемся до монастыря кружным путем, пересаживаясь с автобуса на автобус.
— Хочу купить дом возле Оптиной пустыни, — говорит Кира. — У нас, у дворян, Православие в крови, но без той самой шарахнутости новоначальных.
«Шарахнутость» — это про меня. Кира посмеиваясь вспоминает, как после крещения я чистила свою домашнюю библиотеку. Стеллажи до потолка, сотни книг, а вот авторов, возлюбивших Христа, единицы. Как раз в ту пору я прочла у преподобного Иоанна Мосха сказание о праведном старце Кириаке. Однажды к келье аввы Кириака пришла Пресвятая Богородица, но отказалась войти, сказав, что в келье находится Ее враг. Оказалось, что некий посетитель оставил в келье подвижника еретическую книгу.
Помню, как под впечатлением от этого сказания я хотела избавиться даже от моего любимого поэта Афанасия Фета, прослышав, что он покончил жизнь самоубийством. Слава Богу, что это не так: Фет умер от разрыва сердца, когда бежал в свой кабинет за пистолетом, решив застрелиться. Не добежал. Помиловал Бог.
И все же Кира не зря говорит про «шарахнутость». Вот и сейчас я некрасиво «шарахаюсь», когда Кира достает из сумки и предлагает мне почитать в дороге книгу известного оккультиста.
— У меня с этим автором, признаюсь, роман, — сообщает Кира. — Представляешь, человек жил в буддийском монастыре, великолепно знает Блаватскую и Рерихов, а на его лекциях зал всегда битком. Вот вернемся из монастыря и вместе сходим на лекцию. Договорились?
— Нет.
— Что, боишься меня, б…? — басит и матерится Кира.
— Кира, не пойму, это ты сказала?
— Сама не пойму: я или не я?
Кира меняется. И чем ближе к Оптиной, тем заметней перемены. В час ночи наконец-то добираемся до монастыря. Он уже рядом — только пройти через лес. А в лесу начинается ужас. Кира рычит как зверь и матерится так, что даже в зоне, где я работала с заключенными, не приходилось слышать таких вонючих, смердящих слов.
— Кира, милая моя, не надо!
Но уговаривать бесполезно. Это уже не Кира. Даже лицо другое: уродливое, страшное, странное — дергается в нервном тике и бугрится шишками так, будто под кожей бегает зверь.
— Ненавижу монахов! — гнусаво воет некто в образе Киры. — Ненавижу, убью, сожгу!
И в криках такая обжигающая ненависть, что, кажется, вспыхнет пожаром лес.
В два часа ночи засыпаем в монастырской гостинице, а в пять утра нас будят на полунощницу. Ни в гостинице, ни в монастыре Киры нет. Наконец нахожу Киру возле уличного канализационного люка. Шофер ассенизаторской машины открывает люк и опускает туда шланг. А Кира отталкивает его от люка и, сунув водителю пачку долларов, истошно визжит:
— Вези меня отсюда! Гони! Скорей!
Ассенизатор, ахнув, смотрит на доллары: таких денег ему за год не заработать. И ассенизаторская машина вместе с Кирой мчится прочь от монастыря, волоча за собой неубранный шланг.
— Кира, вернись! — кричу я беспомощно и растерянно смотрю вслед.
— Нашла чему удивляться! — сказал мне потом знакомый монах, когда я рассказала ему о Кире. — Помнишь, как папа инока М. не мог войти в храм?
Как не помнить! Известная была история. Родители инока М. часто приезжали в Оптину на своем стареньком «Москвиче». Сергей Иванович, отец, довозил до ворот монастыря маму инока и тут же, как ошпаренный, мчался прочь. Он не то что в храм — в монастырь не мог зайти.
С тех пор прошли годы. Инок М. теперь иеродиакон, его мама — монахиня, а Сергей Иванович смиренно молится в церкви. Однажды я спросила его, почему он прежде не мог войти в храм.
Пасхальным утром 18 (5) апреля 1993 года в Оптиной Пустыни сатанистом были убиты три ее насельника: иеромонах Василий (Росляков), иноки Трофим (Татарников) и Ферапонт (Пушкарев). Иноки Ферапонт и Трофим звонили на колокольне, возвещая Пасхальную радость, — они были убиты первыми, иеромонах Василий шёл в скит исповедовать молящихся, но у скитских врат, спеша на помощь братьям, был настигнут убийцей…Они жили, прославляя Бога, а теперь Бог прославляет их…
В книгу известного русского писателя Александра Сегеня вошел роман «Поп», написанный по желанию и благословению незабвенного Патриарха Алексия II, повествующий о судьбе православного священника в годы войны на оккупированной фашистами территории Псковской области.Этот роман лег в основу фильма режиссера Владимира Хотиненко – фильма, уже заслужившего добрые слова Патриарха Кирилла.В книгу также включены очерки автора о православных праздниках.
Перед нами сборник невыдуманных рассказов писателя Н.А. Павловой, автора известной книги «Пасха красная» о трёх Оптинских братьях, убиенных на Пасху 1993 года. Это действительно записки очевидца, ибо с 1988 года автор постоянно живёт при Оптиной пустыни, поселившись у стен монастыря в ту пору, когда святая обитель лежала ещё в руинах и люди из больших городов переезжали сюда, чтобы потрудиться на восстановлении Оптиной. Словом, это личные воспоминания автора о тех временах, когда возрождалась из руин Оптина пустынь, и возрождались души людей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Юрьевич Сегень родился в 1959 году в Москве, автор книг «Похоронный марш», «Страшный пассажир», «Тридцать три удовольствия», «Евпраксия», «Древо Жизора», «Тамерлан», «Абуль-Аббас — любимый слон Карла Великого», «Державный», «Поющий король», «Ожидание Ч», «Русский ураган», «Солнце земли Русской», «Поп». Лауреат многих литературных премий. Доцент Литературного института.Роман Александра Сегеня «Державный» посвящён четырём периодам жизни государя Московского, создателя нового Русского государства, Ивана Васильевича III.
«Похоронный марш» написан в несколько необычной жанровой манере. Это — роман в рассказах, объединенных одними и теми же персонажами, причем главная фигура одного рассказа во всех других отходит на второй план. Так создается объемная картина жизни московского двора, его история от начала 60-х до начала 80-х годов, в том числе в так называемую «эпоху застоя».Читательское внимание сосредоточивается на личности героя-рассказчика, своеобразного «героя нашего времени». Несмотря на тяжелые жизненные испытания, порой трагические, он сохраняет в душе веру в высшую красоту и правду.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.