Сила или комфорт: выбор судьбы - [60]

Буквально из-под сапог наступающих фашистов выхватывалось и спасалось бесценное оборудование тысяч заводов и отправлялось на восток страны. За считанные месяцы, на пустырях за Уралом создавалась новая кузница вооружений. Не сумели бы, не успели это сделать – нечем было бы вскоре воевать. Организация такой невиданной по масштабу эвакуации, удалась, пожалуй, только в результате жестко «воспитанной» Сталиным дисциплины и ответственности. Ведь не были бы те заводы государственными, а все частное, как до революции – не было бы тогда тех тысяч заводов, что спасли страну, построенных государством в первые пятилетки «на костях» умиравших от голода, ценой безмерных лишений всего народа.

Гражданский люд, иногда безоружный, добровольно шел в ополчения. Оставшиеся на оккупированных территориях мужчины и женщины организовывались в партизанские отряды и, пополнившись выходящими из окружений бойцами, превращались в новую и неожиданную для врага силу. У станков на заводах по 12 часов в день стояли старики, женщины, подростки. Весь народ с предельным напряжением превозмогал общую беду. Только ценой этих неимоверных усилий всего народа враг был разбит, и страна освобождена.

Представим, что случилось бы, если большевики не взяли власть в свои руки в 1917 году. Разумеется, история не имеет сослагательного наклонения. Однако, обильно расставив в этих размышлениях слова «возможно», «вероятно» и «если бы» такой экскурс в прошлое может быть полезен.

После Февральской революции 1917 года власть в России получили либерально-демократические партии. Временное правительство, состоявшее из представителей буржуазных и социалистических партий, выступало за «войну до победного конца» для соблюдения чести страны и верности союзникам. Но фронт массово покидали дезертиры, военное снабжение только ухудшалось, однако летом 1918 г. Временное Правительство предприняло наступление в Галиции. Наступление было позорно отброшено врагом. В результате последовавшего правительственного кризиса глава правительства Львов был смещен, и премьером стал социалист Керенский.

Падающая политическая поддержка, растущее недовольство продовольственным снабжением народа, военные неудачи ненадолго продлили бы жизнь этого слабого правительства, даже если большевики не сумели бы взять власть в октябре. Если не это, то страну могло ожидать только дальнейшее отступление на фронтах, скорое падение Временного правительства – в результате военного мятежа, и установление военной диктатуры. Диктатура одного или нескольких царских в недавнем прошлом генералов направила бы страну по единственно доступному им «новому» пути – дворянско-буржуазному подобию европейской демократии. Но сначала последовали бы годы наведения порядка в стране. Судя по жестокости «белого террора», проявленного царским офицерством в Гражданскую войну, меры по наведению порядка в стране немногим отличались бы от «красного террора» большевиков.

Однако то, что называется имущественными и производственными отношениями в стране изменению бы не подлежали. Развитие страны по старым наезженным рельсам привело бы Россию к длительному, на десятки лет, отставанию, даже прозябанию на задворках Европы. Разрушенные войной союзники, благожелательные и, вероятно, благодарные России за верность до конца союзническому договору, вряд ли смогли бы ей серьезно помочь кредитами на восстановление. Собственных же ресурсов для восстановления и ускоренного развития у России как не было до революции, так не было бы и теперь.

Однако, как мы знаем, России, Европе, всему миру, судьбой было отпущено только двадцать мирных лет. В условиях либерально-буржуазного строя о стремительном наращивании Россией экономических и военных мускулов речи быть не могло. Для сравнения можно привести условия, в каких Россия оказалась в 1991 году. Тогда тоже наступил новый политический и экономический кризис, развал, умеренная по меркам начала века «разруха», отсутствие национальной идеи, а на ее месте общее желание «жить как на Западе». Народ ельцинской России, жаждавший перемен, полагал, что его, освободившегося от «коммунистических» пут мученика жестокого режима, примут на Западе и во всем «цивилизованном» мире с объятиями, как равного, как любимого брата, проплутавшего семьдесят лет «блудного сына». Опостылевший всем «коммунизм» заменился в стране понятным и вожделенным «либерализмом», очень похожим на то, что случилось после февральской революции в 1917 году. Царило ощущение свободы, радость и ожидание скорых перемен, все верили чудо и бескорыстную помощь из-за рубежа. Но первой появилась свобода для бандитов, мошенников и стяжателей.

Об этом времени вспомним позже, пока только отметим, что за те же двадцать лет ельцинского «либерализма», были не построены, а разрушены тысячи заводов. Армия полностью потеряла престиж и уважение, на офицеров плевались на улице. Наше последнее технологическое чудо, космический «челнок», лишь недавно прошедший успешные испытания, был продан в парк аттракционов. За первые два десятилетия «новой» России была построена не промышленность, а всего лишь два пассажирских самолета, еще советской разработки. Это пример, как работает «либерализм» в стране, где не развито еще «гражданское» общество, способное контролировать себя и власти.