Сила или комфорт: выбор судьбы - [50]

Никто теперь не мог бы оспорить успехи Советской страны под руководством большевиков. Россия быстро превращалась из темного царства в новую страну. Неграмотный отсталый народ, живший по вине царских властей в путах феодально-крепостных отношений, сдерживаемый церковными традициями, ставшими вопреки духовному предназначению лишь подпорками гнетущего строя, впервые за века почувствовал свежий ветер перемен.

Ошибки, к каким бы трагическим последствиям они позже ни привели, не могут быть приписаны одному лишь Сталину. То были коллективные решения, принятые на большевистских съездах и пленумах в полном с соответствии с внутрипартийной «демократией», при согласии и поддержке большинства делегатов. Сталин как генеральный секретарь нес за произошедшие несчастья ответственность, но он же был зачинателем и защитником генеральной линии, приведшей к неоспоримым успехам – ускоренной индустриализации и масштабному преобразованию страны. Неудивительно поэтому, что к середине 30-х годов имя и образ Сталина стал оказывать магическое воздействие на советских людей, и не только на них. Создаваемый в стране культ личности Сталин в значительной степени отвечал нравственным потребностям большей части народа. Образ великого и справедливого Сталина давал людям привычный фокус любви, благодарности и надежды. Миллионам, привыкшим с детства к «образам» в «красных» углах своих изб, был понятен и близок новый образ, заменивших им старую религию и поклонение. Теперь же это было реальное, живое и благое существо, образец для надежд и чаяний миллионов, выходивших из темени дореволюционной жизни.

Напрасно теперь порицать это, как нечто насаждаемое самим Сталиным, порожденное его патологическим тщеславием. Сталин был слишком умен и хорошо понимал природу людей, чтобы тешиться своей популярностью, устроенной технологами-пропагандистами. Таково было время и культура большинства населения, нуждавшегося в незыблемых нравственных образцах, при вечной тяге людей к неземным «героям» и «святым». Писатель Илья Эренбург отмечал в мемуарах: «В представлении миллионов людей Сталин превратился мифического полубога; все с трепетом повторяли его имя, верили, что он один может спасти Советское государство от нашествия и распада».

Кроме Сталина, портреты всех членов Политбюро вывешивались в большие праздники на улицах, как холщевые полотна в несколько этажей зданий. Также и впоследствии, после осуждения культа личности Сталина, портреты партийного руководства печатались в виде плакатов для размещения в коридорах всех учреждений, включая школы, что считалось нормальным, естественным, и никем не воспринималось как чрезмерное восхваление или «культ». Электронных средств информации не существовало, газеты не все читали, поэтому зримые образы «отцов» и лидеров страны считались вполне уместными и естественными.

К началу 30-х годов в руках у Сталина сошлись концы всех «приводных ремней» советского государства. Аппарат его власти был налажен и работал. Сталин инициировал, ставил цели стране и направлял к ним продвижение по «генеральной линии». Но в то время он еще не был диктатор, единоличный властелин, деспот, каким может казаться в связи насаждавшимся культом его личности. В те годы он подчинялся решениям Политбюро, где не всегда имелось большинство его сторонников. Центральный Комитет имел большую самостоятельность. И, наконец, делегаты партийных съездов и пленумов проявляли порой не только независимость мнений, но и прямую «оппозиционность» и враждебность. Лавировать между этим требовало от Сталина большого ума, умения, хитрости, но почти всегда удавалось.

Почему Сталин так настойчиво стремился к власти и держался за нее? Сейчас это объясняют его чрезмерным тщеславием, восточной склонности к деспотизму. Если это и верно, но только отчасти. Если бы он был столь тщеславным, это не могло бы укрыться от его товарищей по подпольной работе, в тесном кругу ссыльных. По словам Сталина, он участвовал в революционном движении с 15-летнего возраста, но никто из товарищей по подполью ни разу не отмечал у него черт тщеславия или заносчивости. Скрывать подобное десятилетиями невозможно. В то время как многих раздражало высокомерие Троцкого, за что его называли «барином», но ничего подобного о Сталине никем не было высказано.

Сталин, участвуя по поручению партии в «эксах» – вооруженных экспроприациях денежных средств у банков, или попросту в грабежах, ни рубля не оставлял лично себе из сумм, поражавших воображение читателей газетной хроники. У Сталина вплоть до победы Октября и переезда правительства в Москву, не было своего постоянного жилья, он всегда жил после очередного побега из ссылки и до нового ареста у знакомых, у родственников жены, у товарищей по партии.

Одевался Сталин более чем скромно. До самого окончания Отечественной войны он носил френч полувоенного покроя без знаков различия. В обыденной жизни Сталин был крайне прост, к чему привык за годы подполья и ссылок.

После его смерти на его «ближней даче», где он жил последние десятки лет, остались залатанные валенки и заштопанная одежда, казенная мебель, библиотечные книги, на стенах несколько картинок, вырезанных из журнала «Огонек». В его сейфе осталась его зарплата, из которой он иногда посылал помощь старым друзьям в Грузию и своей дочери Светлане.