Сила или комфорт: выбор судьбы - [47]

Зиновьев в личном плане тоже не мог соперничать со Сталиным. В партии он был известен своими колебаниями, нерешительностью. Даже сторонники называли его «паникой». Сталин обвинял Зиновьева и Каменева в противодействии былому Октябрьскому перевороту, в разглашении его подготовки, называя это предательством партии. Троцкому он отказал в почетном именовании «старым большевиком», напомнив, что тот стал большевиком только летом 1917 года. Сталин в публичных обвинениях собрал все «прегрешения» противников. При голосованиях на вхождение в высшие партийные органы Сталин сумел «аппаратно» обеспечить в свою пользу большинство голосовавших.

Партийцев увлекала на съездах сталинская идея ускоренной индустриализации страны, невзирая на жесткие способы ее достижения. Партийцы «нутром» ощущали необходимость скорейшего построения мощного государства, способного защититься в условиях враждебного окружения и поднимающего голову фашизма. Партийцы чувствовали в Сталине силу, волю и устремленность к желанным для всех целям. Теоретические же доводы оппозиционеров, их ссылки на учения классиков, как они ни старались «растеребить» партию, не могли сравниться с ясностью и определенностью целей Сталина, его напором и волей к первоочередному укреплению страны.

Сталин переиграл оппозиции вчистую. Зиновьев и Каменев были выведены из высших партийных органов, Троцкий отправлен в ссылку в Алма-Ату.

Третья оппозиция, которая противостояла Сталину, получила название «правая». Ее возглавлял друг Сталина и его семьи Николай Бухарин. Ленин писал о Бухарине: «Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно считается любимцем всей партии». Это был мягкий, интеллигентный и доброжелательный большевик. В 1928 году Бухарин занимал высшие партийные и государственные посты: член Политбюро ЦК, член президиума Коминтерна, ответственный редактор газеты «Правды» – рупора русских большевиков, и журнала марксистской теории «Большевик».

«Правая» оппозиционность Бухарина и его сподвижников Рыкова и Томского состояла в том, что они выступили в защиту крестьянства, у которого чрезмерно изымался хлеб для поддержки сверхвысоких темпов индустриализации. «Правые» стояли за подъем жизненного уровня середняков и бедняков на селе, за высокие, но не сверхвысокие темпы индустриализации. Однако это мешало планам Сталина и сторонников сверхвысоких темпов, бравших теперь курс на лишение крестьянства земли и объединение их в колхозы. Сталин полагал, что таким путем крестьянство станет более управляемым, и хлеб станет более доступен для изъятия. Поэтому Бухарина, Рыкова, Томского обвинили в правом партийном уклоне. В ответ Бухарин написал записку в Политбюро, генеральному секретарю Сталину: «Вся страна чувствует, что с крестьянством неладно…. Это маленькая политика, а не политика, которая в эпоху трудностей говорит рабочему классу правду о положении…». Эта записка послужила Сталину основанием для резкой критики Бухарина и других «правоуклонистов». В 1929 году Сталин сумел добиться освобождения Бухарина от должностей редактора газеты «Правды», журнала «Большевик», и вывода его из состава Политбюро.

Протесты «правых» были обоснованы, но безуспешны. В конце 1929 года Сталин принял решение о ликвидации кулачества как класса. Это должно было стать началом организации колхозного строя, сплошной коллективизации на селе. Был выдвинут лозунг: «Кто не идет в колхозы, тот враг Советской власти». Но то было опрометчивое решение. В ответ сотни тысяч зажиточных крестьян стали сокращать посевные площади. Перед принудительным вступлением в колхозы многие забивали свой скот, продавали технику. Производство сельхозпродукции сократилось на 20% в первую пятилетку.

Однако вина за это была возложена на кулаков, и начались репрессии. В наказание кулацкие семьи были разделены на несколько категорий. В первую были отнесены все заподозренные в саботаже, сопротивлении или терроре. Их было решено изолировать, применять расстрел, а семьи высылать в отдаленные районы. Ко второй категории были отнесены наиболее богатые из кулаков. Их также высылали с семьями в отдаленные районы. Кулаков третьей категории оставляли в тех же местах, но переселяли за пределы родных поселений.

По официальным отчетам ГПУ и других инстанций с начала 1930 по конец 1932 года были выселены в отдаленные районы страны 381000 кулацких семей, но эта цифра не включает сотни тысяч середняков и бедняков, перемещенных как «подкулачников». Общее число «раскулаченных» – около 1 миллиона семей, большая часть которых была выселена в суровые северные и северо-восточные районы страны. Тысячи людей, дети и старики, умирали в дороге, вывозимые в холодных вагонах для скота. Добиравшиеся до места выгружались в чистом поле, часто в снег, не имея ни крыши над головой, ни инвентаря для организации нового хозяйства.

Тем не менее даже при уменьшении продуктивности сельского хозяйства, принудительные государственные заготовки хлеба росли. Жесткие меры оправдывал лозунг «Борьба за хлеб – борьба за социализм». Ничто не должно было помешать экспорту, обеспечивающему сверхиндустриализацию. В результате первая «сталинская» пятилетка завершилась в деревне не только массовой принудительной коллективизацией, но и страшным голодом, унесшим миллионы жизней. Историк Рой Медведев: «Осенью 1932 обширные районы страны – особенно Южную Украину, Среднее Поволжье, Северный Кавказ, и Казахстан охватил жестокий голод. … В Киеве, да и во многих других южных городах каждое утро подбирали трупы крестьян, складывали на телеги и увозили за город хоронить в безымянных могилах».