Сила Единства - [35]

Марина терпеливо слушает, но я замечаю, что ее глаза начинают сужаться, когда она внимательно изучает меня.

«Джон», — прерывает она, когда я задыхаюсь. «Где остальные? Все в порядке?»

Я смотрю в пол. Мне кажется я понимаю, почему я дал ей такой подробный отчет. Очевидно, Марина должна знать, что происходит с нашей войной, но это более того.

Она не знает.

Я избегаю рассказывать ей о Саре.

Мне еще не приходилось этого делать. Не приходилось рассказывать новости. Даже произносить этих слов.

Марина смотрит на меня выжидающе. Она знает, что что-то не так.

«Сара, она…» Я протираю лицо руками. Я не могу смотреть на Марину, когда я это говорю, мне нужно смотреть на пол. «Она этого не сделала».

Марина закрывает рот рукой. «Нет.»

«Она пыталась помочь Шестой и Сетракусу Ра…» Я качаю головой, не желая этого вспоминать. «Она спасла Шестую, даже была ранена, но потеряла столько крови…».

Марина хватает меня. Одна ее рука обнимает мои плечи, другая рука легла на мой затылок, и она крепко обнимает меня. Только когда я чувствую, как она обнимает меня, я понимаю, насколько я напряжен, такой жесткий, что я едва могу расслабиться в объятиях. Однако это не останавливает Марину. Я глубоко вздыхаю и удивляюсь, услышав, как я содрогнулся. Это было так хаотично — я не понимал, как сильно мне нужно что-то подобное. На мгновение я положил лоб ей на плечо, и я чувствую, что что-то внутри меня ломается. Мое видение размывается, и я сжимаю Марину, вероятно, сильнее, чем нужно, хотя она ничего не говорит.

Я понимаю, что мои щеки мокрые. Я поспешно отпустил Марину и вытер лицо.

«Боже, Джон, мне очень жаль. Я так…» Марина останавливается и смотрит на свои руки. «Если бы я не была…Я могла бы что-то сделать. Я могла бы ее спасти».

«Не надо», — отвечаю я. «Даже не думай об этом. Это неправда, и это никуда не годится».

Мы оба молчим, сидя рядом друг с другом на одной из жестких кроватей в лазарете. Марина наклоняется ко мне и держит меня за руку. Мы оба смотрим на пол из пестрой плитки.

Через некоторое время Марина начинает тихо говорить. «После того, как Восьмой был убит, я была так зла. Дело было не только в том, как это произошло. Я не просто влюбилась в него. Это было … мы все потеряли близких раньше, так? Но с Восьмым, он был — он был первым человеком, с которым я представляла будущее. Имеет ли это смысл? Выросшая в монастыре, когда Аделина избегала моей подготовки, отрицая войну — это было похоже на то, что было известно, что надвигается бедствие и не принимаются никакие меры предосторожности. Как будто гибель, она всегда была за углом, еще несколько шрамов, прежде чем они придут за мной. Я молилась с сестрами, слышала, как они говорят о небесах, верят, но я никогда не смела представить себя в этом мире. Я никогда не думал о себе после… после чего-нибудь. Пока я не встретила Восьмого. Я смогла представить, что будет дальше, когда я буду с ним. И настоящее, оно тоже стало лучше. Когда Пятый убил его, все, у меня все отняли. Я почувствовала себя…Я все еще чувствую себя… обманутой, я думаю. Разгромленной».

Я киваю в ответ на слова Марины. «Я встретил Сару сразу после третьего шрама, когда я был следующим. Отмеченным для смерти. Это должно было быть худшее время в моей жизни, но почему-то, встретив ее, она сделала все лучше. Мой Чепан, Генри, он думал, что я с ума сошел. Я думаю, что он понял в конце концов. Она дала мне кое-что для борьбы. Отчасти как то, о чем ты говорила, казалось, что, наконец, все это выходит за рамки выживания только ради выживания. И сейчас…».

«И теперь», — повторяет Марина, ее голос грустный и задумчивый. «Что нам делать?»

«Ничего не оставалось делать, кроме как закончить это», — говорю я, чувствуя, как мои мышцы напрягаются при этих словах. Марина не ослабила свою хватку на моей руке.

«В Святилище, прежде чем Сетракус Ра уничтожил его, лориенская Сущность позволила мне поговорить с Восьмым», — говорит Марина. Я ошеломленно смотрю на нее. Я не знал, что это возможно. Она печально улыбается в ответ. «Это было так коротко, всего несколько секунд. Но это был он, Джон. Это дало мне веру, что может быть что-то еще. Это не все — темнота и смерть».

Я отворачиваюсь от нее. Я знаю, она пытается дать мне надежду. Я пока еще не готов к этому. Единственное, чего я хочу, это месть.

«В последствии я почувствовала такое чувство покоя. Мой гнев исчез». Марина резко усмехнулась, словно вспомнив, что произошло несколько минут назад, и как она чуть не убила Пятого. «Очевидно, это не продлилось долго. Я пробовала — я всегда старалась — жить честно, праведно, как захотят Старейшины. Перед лицом всего, что произошло, я старалась держаться за себя. Но все, что потребовалось, — это увидеть Пятого в коридоре, чтобы выявить во мне самое худшее, чтобы ярость вернулась».

«Может быть, это не твое худшее я», — говорю я Марине. «Возможно, это именно то, кем мы должны быть сейчас».

«И кто мы будем после, Джон?»

«После того, как это случится, не имеет значения», — говорю я ей. «Мы уже так много потеряли. Если мы не победим, если мы не остановим Сетракуса Ра, то для чего все это?»