Сила безмолвия - [82]

На бегу он смотрел на бурлящую воду и видел там себя, барахтающегося изо всех сил, чтобы удержаться на поверхности. Он хотел закричать, приказать самому себе плыть под углом, забирая к берегу, но у него не было голоса.

Его сострадание к той части себя было всепоглощающим. И это послужило как бы мостом между двумя Хуанами Ма-тусами. Он тут же вернулся в воду и поплыл под углом по направлению к берегу.

Невероятного ощущения раздвоенности между двумя местами оказалось достаточно, чтобы полностью избавиться от страха. Он больше не заботился о своей судьбе. Он свободно выбирал между плаванием в реке и бегом по берегу. Но в любом случае он последовательно двигался влево – либо стремился прочь от реки, либо греб к берегу.

Он выбрался на левый берег реки милях в пяти ниже по течению. Ему пришлось ждать здесь, скрываясь в кустах, больше недели. Он ждал, пока спадет вода, чтобы перейти реку вброд, и еще ждал, пока снова придет в себя после пережитого потрясения.

Дон Хуан сказал, что с ним произошло следующее: сильная эмоция страха перед гибелью привела к сдвигу точки сборки непосредственно в место безмолвного знания. Поскольку он в свое время не обращал ни малейшего внимания на слова Нагваля Хулиана о точке сборки, он совершенно не понимал, что с ним происходит. Его пугала мысль, что он, возможно, больше никогда не станет нормальным человеком. Но когда он исследовал свое двойное восприятие, то обнаружил его практическую сторону и нашел, что она ему нравится. Он был двойным в течение нескольких дней. Он мог быть тем или иным по своему выбору. Или же он мог быть обоими одновременно. Когда он был обоими, вещи становились неопределенными и ни одна ипостась не была способна действовать, так что этот вариант он отверг. Но возможность быть тем или иным открывала перед ним непостижимые возможности.

Пока он восстанавливал силы в кустах, он установил, что одна из его ипостасей была более гибкой, чем другая, и могла преодолевать расстояния в мгновение ока и находить пишу или лучшее убежище. И вот однажды это существо вернулось в дом Нагваля Хулиана, чтобы посмотреть, оплакивают ли его там.

Он услышал, как молодые люди печалятся о нем, и это было для него приятным сюрпризом. Он стал жадно наблюдать за ними, поскольку ему страшно нравилось убеждаться, что они думают о нем. Но тут Нагваль Хулиан обнаружил его и положил всему этому конец.

Впервые он по-настоящему испугался Нагваля. Дон Хуан услышал, что Нагваль приказывает ему прекратить это безобразие. Он появился внезапно как черный колоколообраз-ный предмет огромной массы и силы. Он схватил дона Хуана. Дон Хуан не знал, каким образом Нагваль схватил его, однако это причинило ему боль в каком-то более глубоком смысле, чем физическая. Это была острая нервная боль, которую он ощутил в животе и в районе солнечного сплетения.

– Я тут же вновь оказался на берегу реки, – сказал дон Хуан смеясь. – Я поднялся, перешел вброд недавно обмелевшую реку и направился домой.

Помедлив, он спросил меня, что я думаю об этой истории. И я ответил, что она ужаснула меня.

– Ведь ты мог бы погибнуть в этой реке, – сказал я, чуть не крича. – Что за отвратительную шутку с тобой сыграли! Этот Нагваль Хулиан, должно быть, просто безумец!

– Подожди минутку, – запротестовал дон Хуан. – Нагваль Хулиан был коварным, но отнюдь не безумным. И он делал то, что должен был делать Нагваль и учитель. Это верно, что я мог погибнуть. Но все мы должны быть готовы к такому повороту событий. Тебя самого мог растерзать ягуар, или ты мог бы умереть от любой из тех вещей, которые я с тобой проделывал. Нагваль Хулиан был властным и уверенным – и прямо брался за дело. С ним не было никакого хождения вокруг до около, никаких лишних слов.

Я настаивал, что все это, может быть, и было ценным как урок, но мне методы Нагваля Хулиана по-прежнему кажутся странными и чрезмерными. Я уверял дона Хуана, что все, что я слышал о Нагвале Хулиане, до такой степени возмутительно, что у меня сложилось о нем самое негативное представление.

– Я думаю, ты боишься, что на днях я собираюсь бросить тебя в реку или заставить носить женское платье, – сказал он и рассмеялся. – Вот почему ты не одобряешь методы Нагваля Хулиана.

Я признался, что он прав, и он, смеясь, заверил меня, что у него нет намерения подражать методам Нагваля Хулиана, потому что у него они не сработают. Он, по его словам, является таким же безжалостным, но не столь практичным, как Нагваль Хулиан.

– В то время, – продолжал дон Хуан, – я не мог оценить его искусство, и, конечно же, мне совсем не нравилось то, что он сделал со мной. Но теперь, всякий раз, когда я думаю об этом, я восхищаюсь им все больше – каким великолепным и прямым путем он поместил меня в положение безмолвного знания.

Дон Хуан сказал, что чудовищность его переживания заставила его совершенно забыть о монстре. Он без сопровождения дошел до дверей дома Нагваля Хулиана, но затем передумал и отправился к Нагвалю Элиасу в поисках утешения и совета. И Нагваль Элиас объяснил ему глубокую подоплеку действий Нагваля Хулиана.

Нагваль Элиас с трудом сдерживал возбуждение, когда услышал историю дона Хуана. Он горячо объяснил дону Хуану, что его бенефактор был великолепным