Сила безмолвия - [80]

– Как можно до предела усилить это движение? – спросил я.

– Благодаря устранению саморефлексии, – ответил он. – Движение точки сборки или разрушение непрерывности не является реальной трудностью. Реальной трудностью является накопление энергии. Если у кого-то есть энергия и если его точка сборки сдвинулась, он открывает для себя поистине непостижимые вещи.

Дон Хуан объяснил, что все трудности для человека состоят в том, что интуитивно он осознает свои скрытые ресурсы, но не отваживается воспользоваться ими. Вот почему маги говорят, что человек находится в положении, среднем между глупостью и невежеством. Он сказал, что люди сейчас более чем когда бы то ни было нуждаются в обучении новым идеям, которые касались бы их внутреннего мира, – идеям магов, – а не в социальных идеях, ставящих человека перед лицом неизвестного, перед лицом его личной смерти. Сейчас более чем когда бы то ни было мы нуждаемся в том, чтобы обучиться тайнам точки сборки.

Затем, без всякого вступления или перехода, дон Хуан начал рассказывать мне очередную магическую историю. Он сказал, что в течение целого года он был единственным молодым человеком в доме Нагваля Хулиана. Он был полностью поглощен собой и не обратил внимания, что в начале следующего года его бенефактор привел трех юношей и четырех молодых женщин, которые поселились в его доме. Насколько дону Хуану было известно, эти семеро прибывали по одному в течение двух или трех месяцев и были просто слугами и не более того. Один из молодых людей был даже приставлен к нему помощником.

Дон Хуан был убежден, что Нагваль завлек их и льстил им, чтобы заставить их работать на него бесплатно. И он мог бы пожалеть их, если бы не их слепое доверие к Нагвалю Хулиану и не их болезненная привязанность ко всем и вся в доме.

Ему казалось, что они были рождены рабами и что ему нечего было им сказать. Хотя он и был вынужден поддерживать с ними хорошие отношения и давать им советы, но делал это не потому, что хотел, а потому, что Нагваль требовал этого как части его работы. Когда они искали его советов, то его приводила в ужас острота и драматичность их жизненных сюжетов.

Он втайне поздравил себя с лучшей участью, чем у них. Он искренне считал, что был более ловким, чем все они, вместе взятые. Он гордился тем, что, в отличие от них, он мог насквозь видеть маневры Нагваля, хотя и не претендовал на то, чтобы понимать их. И он смеялся над их неуклюжими попытками быть полезными. Он считал их раболепными и говорил им в лицо, что их безжалостно эксплуатирует профессиональный тиран.

Но больше всего его бесило, что четыре молодые женщины до такой степени находились под влиянием Нагваля Хулиана, что готовы были делать все, чтобы понравиться ему. Дон Хуан находил утешение в работе или часами напролет читал книги, которые были в доме Нагваля. Чтение стало его страстью. Когда он читал, все знали, что его нельзя беспокоить никому, кроме Нагваля, который явно получал удовольствие, донимая его. Он всегда хотел, чтобы дон Хуан подружился с молодыми людьми и женщинами. Он постоянно говорил, что все они, включая дона Хуана, были его учениками магии. Дон Хуан был убежден, что Нагваль Хулиан ничего не знал о магии, и посмеивался над ним, слушая его без всякой веры.

Нагваля Хулиана не волновало неверие дона Хуана. Он просто действовал так, как если бы дон Хуан верил ему, и собирал всех учеников вместе, чтобы давать им инструкции. Периодически он брал их с собой на продолжавшиеся всю ночь экскурсии в близлежащие горы. В большинстве случаев он оставлял их одних странствовать в этих суровых горах с доном Хуаном во главе.

Логическим обоснованием таких путешествий служило то, что в уединении, в дикой местности они смогут найти дух. Но этого никогда не случалось. По крайней мере до дона Хуана это совершенно не доходило. Однако Нагваль Хулиан так упорно настаивал на важности духа, что дон Хуан загорелся желанием узнать, что же это такое.

Во время одной из таких ночных экскурсий Нагваль Хулиан потребовал, чтобы дон Хуан искал дух, даже если он и не понимает, что это такое.

– Конечно же, он подразумевал единственную вещь, которую только и может иметь в виду Нагваль: движение точки сборки, — сказал дон Хуан. – Но он выразил это в такой форме, которая, как он полагал, будет иметь для меня смысл: искать дух.

Я подумал, что он говорит чепуху. К тому времени у меня уже сформировались свои собственные взгляды и убеждения, и я был уверен, что дух является тем, что известно как характер, воля, мужество, решительность. И я считал, что мне ничего не нужно искать. Все это у меня уже было.

Нагваль Хулиан настаивал, что дух невыразим, что его невозможно чувствовать, а тем более говорить о нем. Можно только выразить его с помощью признания его существования, говорил он. Моя реакция была такой же, как твоя: никто не может выразить то, чего не существует.

Дон Хуан сказал мне, что он был так рассержен на Нагва-ля Хулиана, что Нагваль в конце концов пообещал ему в присутствии всех домочадцев, что он одним махом намерен не только продемонстрировать ему то, что