Сидни Шелдон. Интриганка-2 - [35]
Психиатры считали, что мозг Лекси блокирует все, что с ней произошло. Она читала по их губам:
– Синдром подавления памяти.
– Классические посттравматические реакции.
Но они ошибались. Сильно ошибались. Лекси помнила все. Каждый волосок на его предплечье. Каждую метку на коже. Каждую интонацию. Каждый стон. Гнилостный запах изо рта.
– У нее могут быть кошмары. Глубоко укоренившийся страх возвращения дурных людей.
Лекси не боялась. Она была полна решимости.
Девочка знала, что похитители избежали наказания. И знала почему.
Потому что именно ей на роду написано отплатить за все, что они с ней сделали.
Она ничего не рассказала полиции.
Притворилась, что не помнит деталей.
Но помнила все.
«Когда-нибудь, Свинья, я тебя найду! Когда-нибудь…»
– Лекси! – Рейчел делала ей знаки. – Ты не хочешь поблагодарить Макса?
Лекси взглянула на куклу, коснулась губ двумя пальцами правой руки и, улыбаясь, протянула Максу руку ладонью вверх.
– Она говорит «спасибо», – пояснила Рейчел.
– Не за что, – ответил Макс, улыбаясь в ответ кузине. Но сверкающие черные глаза были холоднее льда.
Глава 13
Южная Африка была прекрасна.
С этим не поспоришь.
Величественная красота.
Эпическая красота.
Чистая красота.
Красота того рода, которую люди во все века тщетно пытались имитировать соборами, храмами и пирамидами.
Кит Уэбстер был опытным путешественником. Он побывал в египетском Карнаке, видел тамошний храмовый комплекс, Великую Китайскую стену, собор Парижской Богоматери. Стоял на верхнем этаже Эмпайр-стейт-билдинг, дивился на римский Колизей и потрясенно взирал на индийский Тадж-Махал. Теперь, стоя на Столовой горе на трепавшем волосы ветру и глядя на расстилавшийся внизу Кейптаун, он вспомнил обо всех этих местах и рассмеялся. Так мог бы смеяться Господь:
– Ты называешь это красотой? Называешь величием? Это действительно лучшее, что ты можешь сделать?
Кит пробыл в этой стране три недели. Скоро он улетает в Америку. И хотя жаждал поскорее увидеться с Ив – это была самая долгая их разлука, – все же сознавал, что ему жаль покидать Кейптаун. Не потому, что город прекрасен и в нем таилось некое волшебство. Здесь, в Южной Африке, он наконец ощутил тесную связь с сыном. Для Кита Кейптаун навсегда останется городом, который вернул ему Макса. Городом надежды, радости. Возрождения.
Идея принадлежала Ив.
– Вам с Максом неплохо бы куда-нибудь поехать. Только ты и он. Разобьете лагерь, поставите палатку… подумай только, как вы здорово проведете время!
Кит невесело усмехнулся, представив, как здорово им будет вместе: Макс, игнорирующий отца, буквально плюющийся ядом в ответ на каждое его предложение. Отвечающий непроницаемым взглядом на его шутки. Смеющийся, когда отцу не удается сразу поставить палатку. Требующий немедленно вернуться к матери.
– Не думаю, что это хорошая идея. Не представляю Макса, лазающего по горам.
Прошло два года после похищения и спасения Лекси. Два года с того дня, когда Макс сидел в семейном лимузине и признавался отцу, что ненавидит своих кузенов.
Тогда Кит заявил, что это вздор и что они ни к кому не питают ненависти.
Но сам подумал, что сын ненавидит и его. Всегда ненавидел.
До этого дня Кит даже себе не признавался в столь уродливой правде. Куда легче было находить извинения поведению Макса.
Он слишком старается защитить мать, потому что та очень уязвима.
Потому что он единственный ребенок.
Потому что…
Потому что…
Что там сказал учитель Макса? Да…
– Ваш сын необычайно одаренный ребенок, доктор Уэбстер…
Одаренные дети часто одиноки и стараются держаться в стороне от окружающих. Тут не о чем беспокоиться. Мальчик перерастет свою отчужденность.
Но в глубине души Кит знал истину.
Макс ненавидел его.
Непонятно только, за что именно.
Макс больше не заговаривал о ненависти к Лекси Темплтон. Мало того, за годы, прошедшие с последнего визита в больницу, между ним и его бедной глухой кузиной завязалось нечто вроде приятельских отношений. Дружбой, пожалуй, это было трудно назвать. Но некое взаимопонимание, блеск глаз, когда они встречались, давали Киту некоторую надежду. Если сын научится любить Лекси, может, когда-нибудь он научится любить отца?
Кит не хотел отправляться в эту поездку, где придется спать в палатках и много ходить, но, слава Богу, он согласился. Благослови Господь Ив! Это путешествие все изменило!
Почти в одиннадцать лет Макс был все еще мал для своего возраста. Он легко мог сойти за восьми-девятилетнего, хотя взрослые, хорошо его знавшие: преподаватели, тренер по бейсболу, даже Питер Темплтон, – отмечали в его характере нечто неприятно зрелое, резко контрастирующее с мальчишеской внешностью. Люди говорили, что душа у него старая. В обществе Кита Макс обычно бывал мрачен и неразговорчив. Зато в присутствии посторонних разливался соловьем.
Кит ожидал, что Макс сразу же отвергнет идею поездки с тем же уничтожающим презрением, которым отвечал на все попытки отца перекинуть мостик через разделявшую их пропасть. Но, как ни странно, Макс обрадовался:
– Правда, па? Я никогда не был в Южной Африке. Лекси и Роберт постоянно туда ездят. Должно быть, там здорово. Пожа-а-а-а-а-алуйста.
