Сицилийский клан - [7]
— Ты не успеешь промокнуть, жена. Машина совсем рядом, — сказал он ей на сицилийском диалекте, на котором они всегда объяснялись друг с другом.
Прижимаясь к стене, которая немного прикрывала их от ливня, супруги дошли до «бьюика» Сальваторе. Как и всегда, когда ей предстояло ехать на автомобиле, Мария невольно попятилась. Она не доверяла машинам и в глубине души тосковала по украшенным разноцветными помпонами повозкам, в которые обычно впрягали мула. Именно в такой двуколке она впервые увидела своего Сальваторе. Это было на лишенном растительности склоне горы, возвышавшейся над Таорминой, там, откуда видна была Этна.[5]
Перед тем как завести мотор, Сальваторе закурил свернутую из черного табака твердую неровную сигару, едкий дым которой могли выносить лишь немногие женщины. Но старый сицилиец не боялся за свои легкие. В свои шестьдесят пять он был крепок, как скала, и только иногда жаловался на ноги.
Вскоре «бьюик» остановился на улице Ордене, рядом с ярко освещенной витриной бакалейного магазина. Супруги вошли внутрь, вдыхая знакомый сильный запах. Как и все итальянские бакалейные лавки, их магазин изобиловал аппетитной снедью, при виде которой у покупателей сразу возникало желание полезть за кошельком. Поэтому недостатка в клиентах не было. Их обслуживал целый штат продавцов и продавщиц. Все они были итальянцами и беспрекословно выполняли распоряжения сестры Сальваторе Розы.
Сейчас, едва старый сицилиец появился на пороге, его сестра, державшаяся строго и внушительно, поспешила к нему и шепнула на ухо:
— Тебя ждут.
Сальваторе кивнул, пожал несколько рук, бросил несколько слов по-итальянски клиентам, любившим звуки родного языка, и прошел за занавеску, сплетенную из разноцветных пластиковых полос. Он очутился в баре, где коротали время немногие посвященные, зажав в руке стаканы с «Чинзано» или «Кампари». Снова пожав протянутые ему руки, он прошел в следующую дверь. Мария шла за ним. Комната, где они оказались, служила столовой для персонала и одновременно кухней, где священнодействовала Мария, и сейчас была пуста. Пройдя через нее, Сальваторе Маналезе открыл дверь в зал, куда допускались только члены семьи. Он был обшит темным деревом, и каждого, кто туда входил, охватывали ароматы тушеного с овощами мяса, соррентских оливок, теста, масла и выдержанного сыра.
Потягивая аперитив, там сидели Серджо, Луи Бардан, которого по месту его рождения все называли Берлинцем, его жена Тереза, Альдо, Жанна и Муш. При появлении главы клана все встали. Опершись на дверную стройку, старый сицилиец разглядывал вновь прибывшего глазами много повидавшего человека и, наконец, проронил:
— Рад встрече.
Он снял шляпу, пальто и Шарф, отдал их торопливо подбежавшим женщинам и уселся на свое место во главе стола, откуда мог наблюдать за всеми присутствующими. Потом ткнул вонючей сигарой в сторону стоящей на столе бутылки «Мартини», и Жанна поспешила наполнить его стакан. Отпив глоток, Сальваторе повернул голову к Серджо и приказал:
— Книгу!
Тот положил перед стариком альбом в роскошном переплете.
— Как тебе пришло в голову обратиться за помощью к Альдо?
Муш поставил на стол стакан.
— Все те, на кого я мог рассчитывать, либо умерли, либо сидели в тюрьме. И тогда я вспомнил об Альдо. Когда-то мы вместе провернули хорошее дельце. В нем я был уверен.
Он протянул руку и указал на альбом.
— И речи не могло быть о том, чтобы доверить эти марки первому встречному. Ведь они стоят целое состояние. Нужно было найти человека, которому бы я доверял.
Старик кивнул, принимая похвалу своему сыну. Муш продолжал:
— Но я не знал, где его можно встретить. Ведь он не общается с блатными.
— Никто из нас с ними не общается, — уточнил Сальваторе и сделал глоток.
На сей раз кивнул убийца. Он считал оправданной подобную замкнутость.
— Знаю. К счастью, я вспомнил о баре, в котором Альдо когда-то назначил мне встречу. Дочь была с ним знакома. Я велел ей последить за баром и постараться выйти на Альдо.
— Она так и сделала, — вмешался Альдо, продолжавший стоять, как и все молодые члены семьи.
Старик еще не разрешал им садиться. Сидели только он сам и Муш, не подозревавший о заведенном здесь порядке.
— От твоего имени она предложила мне коллекцию марок стоимостью сто десять миллионов, если я помогу тебе бежать, — добавил Альдо.
— Вот она, — подтвердил убийца, вновь показывая на альбом.
— Я отнес коллекцию специалисту, — проговорил Сальваторе. — Ее оценили ровно в сто пятнадцать кусков.
— Они ваши, — с сожалением вздохнул Муш.
— Именно поэтому ты сейчас здесь, — заметил старик и пошевелился, отчего крупная жемчужина в булавке его галстука блеснула. — Без этой гарантии я не отдал бы приказа заняться твоим делом.
Взгляд Муша обежал всех присутствующих и вновь остановился на Сальваторе.
— Я хотел бы тебя поблагодарить. Без всех вас…
Он остановился. Головы членов семейства дружно повернулись в его сторону, в их глазах читалось неодобрение. Убийца нахмурился, но сразу понял причину подобного поведения и поправился:
— Я очень вам благодарен.
На сей раз его обращение относилось не ко всему клану, а только к старику. Выражение неодобрения на лицах исчезло. Сальваторе, барабаня пальцами по переплету альбома, продолжил свою мысль:
В сборнике читатель встретится с еще одной разновидностью детективов — «шпионскими» романами П. Кенни «Пекло», Ж. де Вилье «Рандеву в Сан-Франциско» О. Ле Бретона «Пражское солнце».Книга рассчитана на широкий круг читателей.Убегая от Интерпола, английский мафиозо вернулся на родину, в Чехию. В Праге его потрясли коронные драгоценности богемских королей и ковчежец «Пражское солнце». Он задумал двойное ограбление.
Геолог Эмили Хансен, работающая буровиком на месторождении песчаника Тенслип близ Тайни Мититсе, штат Вайоминг, очень обеспокоена кажущейся случайной смертью главного геолога Билла Крецмера и последующим убийством его протеже Вилли Сьюэлла, у которого были свои подозрения. Необъяснимые вещи происходят и на буровых работах, и все это контролируется вульгарно неприятным инженером компании Эдом Мейером и его тихим приятелем Мерлом Джонсоном. Эм расследует некоторые тревожные незначительные происшествия: следы лошадиных копыт в странных местах; пропавшее сверло, использовавшееся в качестве дверного упора для ее примитивного прицепа на месте; грузовики-цистерны, движущиеся без света в предрассветные часы; бумаги, исчезнувшие из офиса Крецмера в Денвере. Все это складывается таким образом, что чуть не убивает упрямо настойчивую героиню. Операции по бурению нефтяных скважин и грубые, грубые персонажи, которые выполняют эту работу, получают здесь строгое отношение, но с той же сладкой ноткой, которая обогащает острый характер Эм и придает тонкие нюансы незатейливому, завершенному первому роману геолога Эндрюса.
Изначально роман — роман 1996 года — мог быть лишь, образно выражаясь, горстью праха земного и не мог быть хоть сколько-то символическим, просветляющим и намекающим не только на низкие, но и на высокие истины. Иначе озабоченные только прибылью издатели отшвырнули бы его с презрением, крича, как оглашенные, что автор ошибается, слишком высоко себя ставя, а еще и глумится над ними, и это ему не сойдет с рук. Да и теперь, когда это явно интересное и не лишенное достоинств произведение, по моему мнению, должно быть переиздано… На дизайн обложки меня вдохновили образы предложенные издательством прежнего варианта романа.
Ротвейлер - серьезная, охранная собака. Не соглашусь, что излишне злобная или непредсказуемая - эти черты породе не свойственны и бывают привнесены в характер конкретного пса, неправильным воспитанием или отношением к нему хозяев. Впрочем : я рассказываю, а судить вам...
Роман «Секта. Ангелы умирают первыми» был издан в Москве 12 лет назад. Роман посвящён расследованию деятельности одной из самых опасных тоталитарных сект – «Церковь Последнего Завета», руководимой лжемессией Виссарионом – называющим себя Христом. К моменту написания романа, эта секта уже существовала на протяжении 15 лет. Понадобилось 12 долгих лет, ещё сотни загубленных и сломанных жизней адептов, чтобы наконец этого лжемесиию арестовали, а расследованием деятельности секты занялся Следственный комитет и ФСБ.
Альберт Кошкин вел обычный образ жизни, был тихим и неприметным, руководил многотиражной газетой на производстве. Но пришло время, и пожилого работника «попросили» освободить место. Для пенсионера начались трудные времена. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы старый знакомый Кошкина не предложил ему выгодную работу. Но долгожданная радость Альберта очень быстро сменилась серьезным опасением за собственную жизнь. Он и не предполагал, что путь от рядового охранника в элитном пансионате до участника тайных криминальных схем так короток и опасен…