Сибирский юрт после Ермака: Кучум и Кучумовичи в борьбе за реванш - [33]
Союз с главой бунтарей-чатов Тарлавом не принес царевичам никаких успехов. В 1630 г. в результате нескольких походов из Томска силы «изменника Тарлавки» были рассеяны, сам он погиб, а Аблай удалился на безопасное расстояние от русских[403]. На этом восстание в целом прекратилось.
В те же годы против русской власти в Сибири активно выступил тесть Тарлава, телеутский князь Абак. Причина антироссийского настроя Абака и других вождей телеутов заключалась в ясачном обложении воеводами шорцев и прочих племен Северного Алтая, которых телеутские предводители считали своими исконными данниками (кыштымами). Телеуты («белые калмыки») получили от Аблая предложение присоединиться к союзу калмыков и татар в июне 1629 г. Это было мощное пополнение — 550 всадников. Правда, жителей алтайских предгорий мало интересовали походы к далеким Таре и Тюмени, главными объектами их нападений суждено было стать Томску и Кузнецку. Кроме того, Абак рассчитывал распространить свое влияние на Барабу. Однако силы Кучумовичей были слишком малы, чтобы помочь ему воплотить в жизнь эти планы, да Аблай и не собирался делиться с телеутами доходами с барабинцев, с которых он собирал ясак в пользу свою и тайшей. Нс желал он и направлять своих подданных против Томска — главного объекта воинственных замыслов Абака.
А.П. Уманский считал последнего «опытным дирижером» всего повстанческого движения на юге Сибири рубежа 1620–1630-х годов. Иной точки зрения придерживался одно время Л.П. Потапов, видя в Кучумовичах «вдохнови гелей и организаторов восстаний»[404]. Но впоследствии подход этого исследователя изменился: сибирские царевичи («разбежавшиеся князья из ханского дома Кучума») являлись, по его мнению, марионетками в руках «некоторых ойратских феодалов», стремившихся захватить пастбища в регионе[405]. Хотя принимать Кучумовичей за абсолютных марионеток при тайшах кажется преувеличением их зависимости, в целом я солидарен с позднейшей интерпретацией Л.П. Потапова. Известные мне источники (как, кстати, и данные, приводимые А.П. Уманским) обнаруживают ничтожность собственных сибирско-татарских сил под началом царевичей. Они были окружены воинами-ойратами и отрядами местных племен с собственными предводителями, каждый из которых был волен привести и увести своих сородичей, участвовать в очередном походе или переждать. В политике постоянного лавирования чатских, барабинских и телеутских лидеров между русскими и ойратами представители «дома Кучума» занимали далеко не первое место.
Вся картина мятежей, пожалуй, не позволяет считать их какой-то цельной кампанией, руководимой из единого центра. Все-таки главной военно-политической силой в регионе являлись в то время ойраты (калмыки и джунгары). Без опоры на них невозможно было рассчитывать на успех в борьбе с русскими гарнизонами новых сибирских крепостей. Абак же, судя по источникам, практически не имел активных контактов со своими ойратскими соседями. А Кучумовичи находились в столь сложных отношениях с ними, что едва ли можно принять эти отношения за антирусскую коалицию. К тому же ойратам в то время было не до татарско-телеутских воинственных планов: чоросы во главе с Хара-Xулой вели тяжелые бои с казахами и монгольским Алтын-ханом, дербеты Далай-Батыра вступили в конфликт с торгутами Хо-Урлюка.
В конце концов царевичи и Абак разочаровались друг в друге, и весной 1631 г. их союз распался[406].
По некоторым сведениям, позднее Девлет-Гирей б. Чувак тоже поддерживал связи с потенциальными мятежниками в Сибири и Поволжье — вогулами, остяками[407], самоедами, башкирами, черемисами. У царевича сохранялись связи (в том числе торговые) с Бухарой, где жила его сестра[408]. Недовольство российским правлением зрело и в других регионах Московского государства, населенных тюрками. О протестных настроениях было известно в Крыму. В 1658 г. крымский хан Мухаммед-Гирей IV предлагал польскому королю Яну Казимиру воевать с Московией, обещая, что в этом его и хана поддержат «Астрахань, Казань, Терек и Тура, и сколько мусульманских областей, и татарский, и ногайский пароды»[409]. Под встречавшейся уже нам Турой здесь вновь подразумевался Сибирский юрт. Следовательно, Гиреи отводили Кучумовичам определенное место в своих геополитических проектах.
Девлет-Гирей часто жил вместе с Аблаем или с кем-нибудь из тайшей в верховьях Ишима или в озерном краю между Тоболом и Миассом. Из высокородных калмыков наиболее близки ему были дербетский тайша Далай-Батыр и его вассалы. Но иногда царевич кочевал и самостоятельно. Порой братья-Кучумовичи из-за ссор разъезжались (но потом мирились и опять воссоединялись). Примером такого разлада служит ситуация лета 1634 г., когда «бранились Аблаз Девлеткиреем — для чево де он, Девлеткирей, без ево, Аблина, ведома посылает на государевы волости людей своих»
