Сибирские перекрестки - [43]

– Испугались? – спросил Женька.

– Это тебе оставляем! – ехидно ответил Жорик, насмешливым взглядом смерив Женьку, и продолжил дальше: – К ночи, как положено, привели все в полную боевую готовность! Но ничего обошлось… А утром, мать честная! Вот такие отпечатки на тропе! – показал он размер лапы, составив вместе ладони.

– Ну-у, ты загнул! – воскликнул Максим.

– Максим, не перебивай! Не лезь поперек батьки, а то расказывай сам!

– Ладно, ладно! Молчу!

– Ну и молчи! Так будет лучше… Пришел он и снова всю ночь шурудил. А на следующий день мы подошли к устью Собольего и разделились. Славик с Максимом пошли вверх по речушке, остальные – вниз. Договорились сойтись к вечеру у зимовья – выше Собольего. Договориться-то договорились да припоздали мы здорово. Не рассчитали. Слишком далеко махнули вниз. Хотели даже заночевать там. Однако Александрыч настоял идти к ребятам. Последние километры топали в темноте. На зимовье вышли случайно. Там долина широкая, искать пришлось. Темно, мы шарашимся, кричим – никто не отвечает…

– Да перестань ты, Жорик! – попытался еще раз прервать своего приятеля Славик.

Однако Жора, увлеченный рассказом, не обращал на него внимания.

– Чудом нашли избушку! Издали приметили костер, бросились к нему, а от него кто-то как ломанет в тайгу!.. Только треск пошел!.. Подбегаем к костру – никого!.. Пожитки Славика и Максима валяются, а самих нет!.. Неужели, думаем, они нас испугались и в тайгу деру дали? Александрыч, тот бросился было бежать за ними с криком: «Ребята! Куда вы? Вернитесь!»… И мы подхватили – давай орать, глотку рвать! Шороху по тайге наделали!.. Мы бегаем, кричим, ищем их, а они, оказывается, сидят на дереве!.. Мишка загнал их на ель, а сам у костра веселился: сгущенку, хлеб пожрал, рюкзаки изодрал… Они сверху все хорошо видели… Смеху в тот вечер было! Александрыч как вспомнит, что за медведем пустился было бежать с криком: «Ребята!» – так в хохот!.. В ту ночь мишка больше не приходил. Видно, досыта наелся, да и испугался здорово… Потом выяснилось, почему он преследовал нас. Славик прикармливал его: оставлял банки со сгущенкой… Ты хоть скажи – зачем? Задабривал или познакомиться хотел? – повернулся он к Славику.

– И как – приходил еще? – спросил Женька.

– А как же! Славик у нас опытный дрессировщик! Впрочем, больше не баловал. Мы даже привыкли к нему. Сейчас как-то не себе – не спится! Не так ли, Славик?

– На зимовье, на стенке, запись нашли, – вставил Максим. – Ножом была выцарапана. Ее недели за две до нас парень заблудившийся оставил…

– Да, да! – снова подхватил Жора. – Он оленя, подранка, гнал! Двое суток по следу шел и зашел в те места. Рогача не догнал, а сам заблудился! Искали его вокруг поселка, где он жил, а он вон куда запер!

– А ты что – тоже геолог? – неожиданно спросил Максим Валдемара.

– Нет, не геолог.

– Что же здесь делаешь?

– Так, интересно в тайге. В маршруты хожу – нравится.

– Что?! Маршруты! Ну, это ты загнул! Тут иногда думаю, зачем только на геофак подался… А он – маршруты нравятся!

– Кому что…

– Ох ты! Я так чувствую – ошибся! Жил, не видал Собольего, и век бы его еще не видеть!..

Валдемар внимательно посмотрел на Максима.

«Готов, – подумал он. – Один тяжелый маршрут, и уже готов! Интересно, а на что он еще годен? Да это его, конечно, забота…»

Разговор ребят прервал приход Сидорина и начальника партии томичей.

Геологи распрощались. Томичи пошли выбираться на Абаканскую ветку. Сидорин же отправился со своими на водохранилище, провести там остатки дня, переночевать, а уже с утра ехать на Соболий ручей. Он развернул машину, немного проехал по улице, притормозил у старенькой избушки с палисадником, обнесенным ветхим штакетником. Здесь он вылез из машины, зашел в избушку. Пробыл он там недолго, вышел довольный, улыбающийся, неся бидончик с медом.

Сидорин любил мед. Это была его слабость. И как всякая слабость, с одной стороны ревниво оберегаемая, а с другой – неустанно и надоедливо навязываемая всем и каждому как что-то замечательное, единственное в своем роде. Слабость Сидорина поработила его. И он стал превозносить целебные свойства меда. И стоило к нему прислушаться, вникнуть в смысл его слов, то получался вроде бы категорический вывод, что мед может исцелить все недуги. К тому же, входя в возраст, он все больше и больше начинал говорить о своем здоровье. Правда, он все еще был крепок и силен, чему не последней причиной была подвижная работа геолога.

– Ребята, берите мед! – сказал он молодым сотрудникам, подойдя к машине. – Такого нигде не найдете! Это самый настоящий саянский таежный мед!

Молодые приняли это предложение без энтузиазма. Им не хотелось связываться с медом. Хлопотно, до конца полевого сезона далеко. Да и потом, возвращаясь с поля, таскаться с бидончиками по самолетам и поездам тоже было не с руки.

Сидорин не настаивал. Он плотно запечатал бидончик, туго перетянул его бечевкой и сунул за сиденье в кабине.

– Все, ребята! Больше сюда не вернемся! Учтите, мед купить можно только здесь. Решайтесь!..

– Да нет, не надо, – отказались те.

Сидорин завел машину, развернул ее. Они выехали из деревушки и минут через пятнадцать уже раскидывали лагерь на берегу залива водохранилища, далеко вклинившегося в тайгу.