Сибирь - [41]
Вновь в каждом вагоне спящие полураздетые тела. Сильный запах ног. Затем плацкартные вагоны и вновь один, два, три сидячих вагона; семьи, еще полностью не проснувшиеся дети кушают, сидя на коленях у матерей. Взгляды иногда безразличные, но всегда лишенные агрессии. Иногда какие-то жесты. Это меня удивляет: универсальные знаки, которые невозможно принять за проявления симпатии или любви…
11 часов 30 минут: прибытие в Красноярск
Шестой этап нашего путешествия начиная с Москвы. Красноярск — это типичный город российского (колониального) присутствия: третий по величине город Сибири с 900 000 жителей, бывший казацкий острог, построенный на берегу Енисея в XVII веке против татар. Теперь это административный центр Красноярского края, простирающегося на 2 366 797 квадратных километров от монгольской границы до арктических морей. Название «Красноярск» он получил вместе со статусом города. Казаки под командованием Андрея Дубенского так назвали крепость, которую они построили, — Красный Яр…
Незадолго перед прибытием в Красноярск мое внимание привлекло большое заброшенное фабричное здание в стиле 1930-х годов с выбитыми стеклами. На верхней части стены надпись, которую я так и не смогла расшифровать, кроме восклицательного знака на конце. Что-то есть исторически печальное в этом смехотворном полустершемся восклицательном знаке.
На платформе шум, музыка, оживление, яркие цвета. Мы торопливо выгружаем наши дорожные сумки. Еще один из самых импозантных вокзалов. Их всего около девятисот вдоль Транссибирской магистрали, но только с десяток такого масштаба. На этот раз толстые, белые, мощные стены и зеленые или светло-бирюзовые крыши. На переднем плане небольшое здание с водруженным на него светло-зеленым куполом.
Изящная металлическая арматура поддерживает и обрамляет большие проемы. Нас ждет небольшой казацкий отряд, одетый в шкуры из белого меха: папахи, бурки и черкески, тоже белые с двумя нагрудными патронташами, снаряженными ружейными патронами. Аккордеонист. Молодые округлые девушки с хлебом-солью… За ними, навсегда обездвиженный на приподнятом цоколе, сверкающий свежей краской паровоз «Серго Орджоникидзе», наш постоянный попутчик от самого Екатеринбурга…
Пауза. Вступает аккордеон, затем подхватывает маленькая дудочка, на которой играет самый рослый казак. Начинается танец. Женские костюмы очень к лицу, особенно прически, украшенные жемчужными клипсами. Однако ткань платьев слишком блестит, — видимо, посредственного качества. Эти фольклорные представления, сегодня только туристическая экзотика, уже не такие достоверные, как в советские времена, когда стремились придать новой власти национальную и историческую глубину.
Здесь, на сибирской земле, казаки повсюду. Это слово символизирует само покорение и российское присутствие на этих землях… Но слова — весомый символ… Или это отпечаток со времен холодной войны и созданный ими чрезвычайно отрицательный образ СССР? Но это слово не вызывает во мне положительных эмоций. Может, это также из-за национальной памяти о кампании 1812 года и их лошадях, пьющих из фонтана на Елисейских полях? Один любопытный документ, обнаруженный в интернете, описывает, как в 1814 году казаки под командованием графа Чернышева, в 1812 году полномочного представителя Александра I при Наполеоне, столкнулись под Орлеаном с французскими кирасирами. В 1880 году Антуан-Жуль Дюмесниль, «сенатор и вице-президент Генеральной ассамблеи департамента Луаре», публикует статью в Pithiviers («Слоеный пирожок») под названием «Казаки в Гатинé в 1814 году». Он написал длинную поэму, продиктовав ее мадам Минен в возрасте 82 лет. «Вот она, песня войны», — пишет он, воодушевленный скорее богом Марсом, чем Аполлоном и музами. Я процитирую только одно четверостишие, посвященное сражению при Эйлау: «И эти „славные“ казаки, / Боясь оказаться в плену, / Кричали друг другу: „Давайте отступим, / Сейчас кирасиры придут“».
Казак, казак, казах: слова похожие, этимология пересекается, еще одно маленькое зернышко для пищи фантазии…
…А вообще, я плохо знаю историю. Я говорю себе это, стоя на платформе вокзала Красного Яра, откладывая на возвращение, уже в который раз, внести ясность в этот вопрос. Кто такие казаки? Их история будет долгой и захватывающей. Наемники из-под Киева, их разделяют на несколько групп: украинские казаки, которые, в свою очередь, делятся на зарегистрированных (записанных) и запорожских (за днепровскими порогами), и донские казаки… Это благодаря им веками после их подчинения центральной власти осуществлялась безопасность южных и восточных границ: от Кавказа и до Урала, русское присутствие и русский порядок. Во время второй чеченской войны в интервью международной прессе в 1997 году Юрий Чуреков в черной традиционной казацкой форме атамана об этом сказал: «Мы давно умеем наводить порядок на Северном Кавказе». И в заключение: «Нужно посылать в Чечню не российские формирования, а только казаков, настоящих профессионалов». Комментарии излишни…
Усмиренная дорога, которой мы направляемся во Владивосток, не всегда была такой. И намеки на это туристического ритуала совершенно непонятны неискушенному в глубинах истории… Это, однако, повод вернуться к Ермаку, которого я уже несколько раз кратко упоминала. В XVI веке, пишет Ярослав Лебединский в уже упомянутой статье, «казаки под предводительством славного Ермака в отместку предпринимают в 1582 году поход, оплаченный уральскими купцами-московитами, по покорению Сибири». Они захватывают Сибирь и вручают ее царю Ивану Грозному. «Они являются передовым ударным отрядом российской колонизации региона».
