Сибирь - [27]

11 часов. Короткий осмотр квартала чекистов, закрытого, с охраной на входе и детским садиком и начальной школой внутри… Кое-кто проводил тут допросы в подвалах. О таких говорили: «Он приносит работу с собой». Сооружение квартала, его внутреннее расположение обозначает возврат к старой утопии Шарля Фурье, которой больше века и которая обрела в СССР вторую молодость. Повсеместно в тридцатые годы будут строиться дома нового типа, называемые коммунальными, объединенные в фаланстеры.

Время идет и нужно спешить. Оставив позади этот печальный символ провалившейся утопии, так же как и закрытые решетками останки комбината Уралмаш, мы вернулись в центр города. Справа почта в виде дома-трактора. И церкви более-менее новые. Один из наших гидов поясняет: в двадцатые годы церкви были разрушены, чтобы расчистить место для архитектуры конструктивизма. В 2010 году на развалинах конструктивизма вновь построили церкви.

И вот мы снова на месте трагической казни царя и царской семьи. После почти столетия, истекшего со времени этого события, смерть последнего из Романовых стала не просто историческим эпизодом, но и целым кровавым романом, легендой, мифом, а для некоторых необходимой жертвой на пути России к искуплению…

Авторитарный и ограниченный, без большого ума царь Николай II не был особенно симпатичным сувереном. Его смерть явилась закономерным результатом великого перелома 1917 года, возможно, необходимого для прихода новой власти, нового порядка… Однако можно только сожалеть об особой жестокости его казни и казни его семьи. Даже если и есть что-то тягостное в открытых проявлениях поклонения, которые окружают ужасную церковь, построенную на месте казни.

Мы в нерешительности топчемся на пороге: входить или не входить? Довольствоваться только разглядыванием тех, кто покупает сувениры, кто фотографируется перед портретами великой княгини Анастасии или группы царских детей? Сфотографировать их в свою очередь? Как избежать этой коллективной психодрамы, не показав явным образом наше осуждение? Один из наших гидов, видимо, поняв причину нашего замешательства, рассказал такой анекдот. Молодежь, говорит он, называет эту церковь «Нотр-Дам на гараже» из-за автомобильной стоянки, построенной прямо под ней. Тогда в нашей группе раздался чей-то голос: «Я бы предпочел посетить стоянку».

Первоначально посвященная их памяти, православная церковь была построена в другом квартале в начале девяностых, маленькая деревянная часовня. Но когда в 2000 году было принято достаточно противоречивое решение о канонизации всей императорской семьи, в их память была построена еще одна церковь прямо на месте казни. Работы были закончены менее чем за три года. Это Храм на Крови, без всяких украшений, строительство которого финансировалось, по некоторым сведениям, для отмывания денег. Закрывая своей массой другую старинную церковь прекрасной архитектуры, она уродует весь квартал: ей даже не присвоена архитектурная классификация церквей России. Ее моделью стал Храм Спаса на Крови, воздвигнутый в Петербурге в память об убийстве царя Александра II. Смысл всего, что мы видим, лежит просто на поверхности: нужно ли его разворачивать, проявлять? Также, когда несколькими месяцами позже мне потребовалось восстановить масштабы этой апокалипсической исторической трагедии, я поняла, что мне просто нужно восстановить цепь приведших к ней событий.

3 марта 1917 года Николай II отрекается от престола. Сначала его помещают под надзором в резиденцию Царское Село, но что делать с ним и его семьей? История Французской революции и бегство Людовика XVI в Варенны стало навязчивой идеей Временного правительства. 31 июля 1917 года его решают вывезти из Царского Села. 3 августа он прибывает в Тюмень, а оттуда на корабле с царицей отправляется в Тобольск, в Западную Сибирь. Там к ним присоединяются дети и их французский воспитатель Пьер Гийар. В апреле приходит решение об их перемещении, так как тем временем власть перешла в руки большевиков. 2 мая 1918 года Президиум Центрального комитета партии решает перевезти Романовых из Тобольска в Екатеринбург или Омск. В какой-то момент поезд повернул в Омск, но Урал, в конце концов, победил. (Судьбы: Евгения Гинзбург, арестованная в Казани в 1937 году и увезенная в неизвестном направлении: «А в Свердловске вы попаритесь».) В своем дневнике царь писал, что хотел бы избежать Екатеринбурга, враждебно настроенного к нему из-за очень активного красного Уралмаша.

Они прибывают туда 30 мая. Поезд встречают гиканьем и свистом (есть фотографии). Их привозят в «дом специального назначения», расположенный в самом центре Екатеринбурга. Это дом купца Ипатьева, которому дали двадцать четыре часа, чтобы убраться. Ипатьев умирает в Калифорнии пятьюдесятью годами позже.

Интересно напомнить, что судьба Романовых началась в Ипатьевском монастыре в Костроме. Это там Михаил Федорович, избранный Земским собором (Палатой представителей), получает из рук своей матери икону святой Федоры, святой заступницы Костромы, перед отъездом в Москву на российский престол.

…В последующие недели положение узников ухудшается, но они не знают, что другие члены семьи Романовых уже казнены: большевики опасались, что белые попытаются освободить царя. 4 июля 1918 года комиссар Яков Юровский принимает командование над домом Ипатьева. 16 июля после полуночи он приказывает Романову и следующим с ним лицам (Евгению Боткину, Анне Демидовой, Ивану Харитонову и Алоису Труппу) приготовиться к переезду в более безопасное место. Все спускаются по внутренней лестнице в подвал. Под предлогом поиска фотоаппарата, чтобы послать в Москву доказательства их хорошей физического состояния, Юровский выходит отдать последние распоряжения перед кровопролитием. Затем он открывает двойную дверь комнаты, где находятся пленники. На пороге двенадцать мужчин, стоящих в три ряда. Снаружи шофер грузовика заводит мотор, чтобы заглушить шум выстрелов. Юровский вынимает бумагу и принимается быстро ее читать: «В связи с тем, что ваши родственники продолжают свое наступление против советской власти, исполнительный комитет Урала принял решение вас расстрелять». Другие утверждают, что Юровский якобы говорил о наступлении иностранных государств на советскую революцию. «Ваша жизнь закончена», — будто бы добавил он в заключение. Царевич просит его повторить.