Сиамская овчарка - [7]

Шрифт
Интервал

Дома он включил в террариуме свет, чтобы в жабьей квартире было тепло, налил в ванночку воды, поправил мох и полил кустики хрена. Выпуская жабу в маленький сад, Олег увидел, что она калека — задней лапки не было. Доковыляв до ванночки, жаба спряталась в ряске, лишь голова с янтарными глазами выглядывала из зелени. Олег посмотрел на часы — уже было поздно, зоопарк закрыт.

— У, уродина, ничего, завтра я тебя обменяю. — И Олег выключил в террариуме свет.

Утром за окном сыпался жёсткий снег, ветер трепал деревья. Олег поглядел на озябших прохожих и тоже съёжился.

— Всё равно отнесу, — твердо решил он. Надел пальто, закутал шею шарфом, и вдруг нежные, как серебряные колокольчики, звуки послышались из комнаты. Олег замер, колокольчики смолкли. И опять трель, ещё более звонкая и чистая.

Олег на цыпочках подошёл к двери. Пела жаба. Горлышко её раздувалось. Она так старательно пела, что не заметила, как подошёл Олег и включил свет.

Долго слушал Олег, как пела жаба, вспоминал тёплые вечера и запах лета. Потом положил в мисочку корма и снял пальто.

Собака

Посреди гостиничного двора южного городка на небольшом камне сидела ворона. Казалось, она чего-то ждала. Вдоль глухого забора росли пыльные кустики, да редкая трава выбивалась из трещин асфальта. Ворона почистила перо на груди, изящно присела, оставив белую каплю. Три мусорных ящика стояли возле старого гаража. Груда белой бумаги в них слепила глаза на ярком солнце. Разомлевшая от жары кошка лежала на ящике, лениво следила за вороной и нежно мурлыкала игравшему её хвостом котёнку. Иногда ворона поглядывала на дерево белой акации за забором, как бы собираясь взлететь туда, но передумывала. Наверное, боялась длинных, жестких колючек на этих деревьях. Когда во двор вбежала крупная, рыжая собака, ворона не слетела с камня, только чуть ужалась с той стороны, где проходила собака.

Котёнок оставил хвост матери, вытащил из ящика рыбью голову и стал играть ею. Собака завистливо принюхалась к игрушке котёнка, но отнять постеснялась. Она на всякий случай обошла спокойно глядевшую на неё кошку, поставила лапы на ящик и взяла в пасть кусок булки.

Проплывшее облако чуть-чуть освежило двор. Собака, держа булку в зубах, принюхивалась издали к остаткам кошачьей еды. Видимо, от жары ей думалось с трудом, и она не могла решить, какая же пища вкуснее. Наконец поняла, положила булку на асфальт, еще раз посмотрела на не боявшихся её кошек и, считаясь с неприкосновенностью чужого добра, опять поставила лапы на мусорный ящик.

Серый, с белыми пятнами, мордастый кот сидел в ящике и жевал жирную бумагу. Жевал просто так, от скуки, не от голода. Кот заурчал, не сдвинувшись с места, и лениво замахнулся на собачий нос.

Собаке понравился запах бумаги какой-то никогда не еданной ею копчености. Если бы собака могла, она бы всегда носила эту бумагу с собой. Она представила свое место в подвале, представила, как она укладывается спать; долго крутится на одном месте, вздохнув, удобно ложится, положив бумагу на передние лапы. Нет, она не поместит её рядом с большой костью, что спрятана в трещине между камней, — только на лапы, ближе к носу.

Очнувшись от видения, собака рысцой вернулась к булке. Булки не было. Ворона сидела на камне и, отщипывая по кусочку мякиша, встряхивала головой. Отнимать у других собака не любила, а может, и не умела, потому что была молодой.

Она легла неподалеку от кошек, в тени хилого кустика, и стала ждать, не придет ли кто-нибудь с кухонными отходами из гостиничного буфета. Услышав шаги, напряглась. По двору шел мальчик в слепяще белой рубашке. Он напевал тягучую до грусти восточную мелодию, но лицо его было отнюдь не грустным. Он шел и подпрыгивал от избытка здоровья, от желания поиграть, а может, и просто от какой-то своей радости. И ранец прыгал у него за спиной. Собака тоже любила играть, она поняла мальчика сразу, припала на передние лапы, заметала хвостом по пятну от высохшей лужи на асфальте. Мальчик остановился и улыбнулся широко, обнажив белые, как рубашка на нем, зубы. Он порылся в кармане брюк. И собака тут же запрыгала ему навстречу, как игрушечная резиновая лягушка, припадая на лапы и резко выпрямляясь.

В кармане было пусто, но собака не обиделась, потому что не была очень голодна. У бродячих животных не каждый день плох. Бывают и радости. Собака радостно взлайнула, словно говоря: «Пусть в руке пусто — давай скорее играть». И запрыгала, заплясала, гоняясь за своим хвостом. Ворона взлетела, прихватив с собой остаток булки. Котёнок сосал мать. Мальчик радостно боднул воздух и заскакал навстречу собаке, сначала на одной, потом на двух ногах, но вдруг остановился, что-то вспомнив. Собака не могла знать, что мальчик любит своего дядю и старается подражать ему во всем. Его лицо посуровело, живот выпятился вперед, а голову он поднял вверх, приподняв одну бровь. Потом не спеша оглядел двор, подошел к камню…

Собака, увидев в руке камень, сразу будто усохла, сделалась маленькой! Круто повернувшись, понеслась с огромной быстротой, поджав хвост. Она бежала невыгодно для себя, делая большой полукруг по двору, прежде чем выскочить за ворота.

Продолжить чтение
Еще от автора Наталья Юрьевна Крудова
Из какого копытца напиться

В повести о школьнице автор поднимает серьезные проблемы об отношении к порученному делу, о верности, о дружбе, о честности и чувстве долга.

Рекомендуем почитать
В боях и походах (воспоминания)

Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.

Вы — партизаны

Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.

Музыкальный ручей

Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.

Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.