Шырь - [46]

Направив бинокль чуть выше, я смотрел, как солнце красным шаром съезжало в урбанистической марежи за гряду промышленных строений на той стороне затона. Наглядно изобразить это можно, использовав фразу «солнце быстро садилось», но на голландском языке, смешав прописные и строчные буквы так, чтобы они походили на упомянутую выше гряду промышленных строений, а также использовав подчеркивание, символизирующее кромку воды, то есть следующим образом:

De zoN GIng sNeL oNDEr.

Солнце скрывалось примерно посередине слова GIng. На самом-то деле оно, конечно, в это время в центре нашей планетной системы (ярко-белое на черной вселенской подложке) вращалось вокруг своей оси в 150 миллионах километров от меня, стоящего на балконе, оно восходило в это же время для миллиардов людей с другой стороны Земли, оно горело, чтобы когда-нибудь сгореть до конца, и — воодушевлю его на мгновение — Солнцу даже в кошмарном бреду вряд ли могло показаться, что по моей воле оно будет всего лишь исчезать за латинскими буквами, немного левее желтого портового крана с черной надписью KALMAR, исчезать, частично скраденное белесым дымом из трубы безвестной котельной, исчезать, напоследок мазнув киноварью некоторые удачно застывшие относительно заката поверхности кораблей и явив пресловутую дорожку на воде взору русскоязычного парня по фамилии Zobern, временно проживающего в одном из домов квартала Maashaven oostzijde.

Вскоре совсем стемнело и пришел Арий, принес упаковку голландского пива Alfa, и я аккуратно похмелился. Потом Арий отправился спать, сказав, что он встал в одиннадцать утра и весь день с больной головой делал свой бизнес.

Я сидел в зале, читал книги, слушал музыку и понемногу пил пиво. Около пяти утра я вставил в проигрыватель аудиодиск с записью оперы Прокофьева «Огненный Ангел», лег на диван и уснул. Мне привиделась странная полупрозрачная стена, за которой жалобно ныли силуэты двух гитар — причем ныли сами по себе, никто к ним не прикасался, гитары висели в воздухе. Я стал думать, как это получается, и решил, что за стеной, возможно, дует сильный порывистый ветер, который колеблет ослабленные струны, а гитары незримо закреплены, поэтому их не уносит. Как только я сделал это предположение, жалобное нытье переросло в истерический рев, и оказалось, что я стою в темноте на железнодорожном пути, а ко мне быстро приближаются три яркие фары локомотива. Это было нестрашно, даже забавно, и в тот момент, когда поезд соприкоснулся с очередным образом автора, я вдруг вспомнил (наяву же, перед сном, никак не мог этого сделать), что голландского режиссера, снявшего фильм «Стрелочник», зовут Йос Стеллинг. Смутный лик Йоса сменился чередой видений, похожих на маленькие литературно-кинематографические открытия, связанные между собой, как сообщающиеся сосуды, и под конец сна я стал думать даже яснее и образнее, нежели в бодрствующем состоянии.

Проснулся я часа через три, когда уже рассвело. Было тихо, «Огненный Ангел» к этому времени кончился. Я прошептал короткую утреннюю молитву, встал с дивана и, перешагивая через разбросанные на полу книги, вышел на балкон — посмотреть, изменился ли соборнейший из текстов. Но ни одного корабля у пирса не оказалось. Пока я спал, некая могучая сила стерла с этого края зеленоватого листа Маасского затона все буквы, цифры и другие символы.

Медный кибин

Кибин — караимское блюдо — пирожок в форме полумесяца, с начинкой из рубленой баранины или говядины.

V.I.T.R.I.O.L. Фрагмент граффити на стене заброшенного дома в юго-западной части вилюнюсского парка Vingis

Иные русские говорят, что жизнь прожить — не поле перейти, — но случается, человек умирает, так и не перейдя поле, и умирать с этой мыслью ему некомфортно. Вот я — на краю поля. Накануне мне снилось, будто бы ульи на моей пасеке стоят криво. А чуть раньше снилось, что кто-то свернул шеи лебедям в моем пруду. А три дня назад вообще — будто бы некая темная личность задула шесть свечей из семи в моем канделябре. Медлить нельзя, и я иду по свежевспаханной земле. Идти трудно, спотыкаюсь. Кто здесь пахал? Может, это пахал недочеловек? В левой руке я несу увесистый медный кибин. Он тянет меня в глубину поля. Вот так:

L — сопротивление поля; R — направление силы кибина; S — момент возникновения лексемы на гребне пашни; R + L = S в произвольном квадрате

Я подчиняюсь силе кибина, и в эту минуту со мной хочет побеседовать Сотрудник Администрации.

— Олежа, сейчас 3 мая 2010 года, — говорит он, — а вы один в поле, голый, с металлическим предметом в руке. И у вас наблюдается эрекция. Что всё это символизирует?

— Передо мной раскинулись земельные угодья, и я хочу их познать, — отвечаю я. — Точнее, они на мгновенье задумались, делать ли им это, а затем все-таки раскинулись. И я хочу познать их до упора, до скончания времен, во веки веков. Кибин мне поможет.

— То есть вам здесь, на свежем воздухе, нравится? — продолжает Сотрудник Администрации.

— Ничего, — объясняю я, — всё довольно сносно, даже весело: слышите, сквозь туман бубны звенят? Нет? Странно… Так что не скучаю. Только, знаете, сны снятся хуевые, в красно-желтых тонах, а наяву вот — постоянно слышу музыку.