Швейцер - [148]

«Было бы крайне важно, – говорит Швейцер, – если бы Соединенные Штаты в этот решительный миг смогли высказаться за отказ от атомного оружия, чтобы устранить возможность возникновения атомной войны. Концепция достижения мира путем запугивания противника оружием может только увеличить опасность войны».

Третье воззвание, прочитанное в Осло 30 апреля 1958 года, было посвящено переговорам на высшем уровне.

«Дело в том, что испытания атомного оружия и его использование, – говорит здесь Швейцер, – несут в самих себе абсолютные причины для их запрещения», ибо и испытания и пользование этим оружием глубоко нарушают права человечества. Испытания причиняют вред народам, которые живут вдали от ядерных держав, угрожают – причем в мирное время! – их жизни и здоровью. Атомная война и радиация сделают невозможной жизнь на территории стран, не участвующих в войне. Это бессмысленный и жестокий способ подвергнуть опасности самое существование человечества. А потому война эта не смеет стать реальностью.

«Долг трех ядерных держав, – заявляет Швейцер, – достигнуть соглашения по этим совершенно бесспорным вопросам без всяких предварительных условий».

Все лагери и все страны Европы, предупреждает Швейцер, должны прежде всего согласиться, что они уже связаны друг с другом на веки вечные, на горе и радость. Это, по мнению Швейцера, «новый исторический факт», и его нельзя обходить в политике: ведь теперь нельзя «победить», не погибнув вместе.

«А между тем честность одних народов другие народы неизменно подвергают сейчас сомнению. Как же может родиться доверие? Только в том случае, если новый дух овладеет народами, они найдут выход из этого поистине отчаянного положения. А чтобы он родился, должно существовать сознание его необходимости... Сознание того, что мы едины как человеческие существа, было потеряно в перипетиях политики. Мы достигли той точки, когда стали рассматривать друг друга только как представителей нации, которая выступает „за“ или „против“ нашей точки зрения... Теперь же мы должны снова открыть тот факт, что все мы человеческие существа и что мы должны уделять друг другу моральные ресурсы, которыми располагаем. Только тогда сможем мы поверить, что в других народах, как и в нас самих, пробудилась потребность в новом духе, а он положит начало чувству взаимного доверия».

«Дух – это могучая сила преобразования мира», – заявлял восьмидесятитрехлетний Швейцер и пытался представить слушателям особенности новой ситуации: «Сейчас можно рискнуть только в двух направлениях: первое – продолжать безумную гонку вооружения, подвергаясь тем самым опасности неизбежной атомной войны в ближайшем же будущем; второе – отказаться от атомного оружия в надежде, что Соединенные Штаты и Советский Союз, а также народы, связанные с ними, могут жить в мире. Первый путь не дает надежды на благополучный исход, второй – дает. Мы должны попробовать второй».

Голос Старого Доктора снова прозвучал из Ламбарене, и, как ни странно, мир, не скупившийся на похвалы ему, не спешил прислушаться к его бескорыстным предупреждениям. Люди «просвещенного» буржуазного Запада шелестели газетами, скептически улыбались, читая рассуждения продажных журналистов, и все-таки незаметно для себя впитывали газетную отраву, толковали о мощных ракетах ПВО, о «чистой» бомбе, о «сдерживающей мощи», об укреплении обороноспособности и фантастических успехах в запуске военных и полувоенных ракет.

Африканский континент сотрясали бури освободительной борьбы. В Габоне теперь было несколько политических партий, и многие из противников коалиционной партии Леона Мба избрали мишенью для своих предвыборных нападок больницу Швейцера.

В 1958 году в Габоне происходил плебисцит. Габонцы с синими опросными листочками выстраивались в очередь у больничной аптеки и спрашивали, что означают эти «Да» и «Нет». Врачи терпеливо объясняли им, что они могут проголосовать за независимую республику Габон или за французскую колонию. Пациенты кивали и спрашивали, как проголосовать за доктора Швейцера.

Глава 20

В 1958 году Швейцер поклялся однажды, что больше не будет строить. Потом оказалось, что нужны гараж и хранилище для бензина: теперь в больнице был свой грузовичок. Доктор снова руководил строительством, принимал больных, выписывал лекарства, хлопотал по хозяйству.

Пироги скользили по Огове, привозя больных. Когда-то женщины боялись рожать в больнице, и Швейцер придумал премию для рожениц – чепчик и платьице. Теперь авторитет больницы был настолько высок, что премии были не нужны. Молодые матери охотно доверялась Старому Доктору и его «сыновьям».

– Когда я вижу, как девочки, которые родились здесь, приезжают снова в больницу, чтобы рожать, только тогда я чувствую, что становлюсь старым, – говорил Швейцер.

Он ходил по больничному городку и плантациям, как старый фермер, который сам все это построил, сам насадил, знает тут каждую каморку, каждый кустик. Заглянув однажды в комнату доктора Фрэнка, он любовно погладил балки, как бы радуясь их крепости. И молодой дантист понял, что для Швейцера это не просто тесная комнатушка, это творение его рук.