Швейцарский Робинзон; Вторая родина - [28]

Едва забрезжил рассвет, я был уже на ногах и пытался растормошить заспанного и зевающего Эрнста. Спускались мы с Воздушного замка осторожно, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить наших. Взяли с собой осла, а чтобы он не шел незагруженным, привязали к нему один огромный, срубленный с нашего дерева ветвистый сук, необходимый для выполнения задуманного предприятия.

Поход длился недолго. Прибыв к месту назначения, мы сложили нужные нам доски на прочные ветки сука, притащенного ослом, получилось нечто вроде санок-волокуш. Кроме досок на берегу был обнаружен полузасыпанный песком сундук, его тоже погрузили на «сани», и только тогда обоз тронулся в обратный путь. Иногда приходилось снимать доски и пользоваться ими как рычагами, помогая ослу тащить тяжести на трудных участках дороги.

Уже издалека послышалась пальба и невероятный грохот. Охота на голубей в Соколином Гнезде, очевидно, была в самом разгаре. Однако наше приближение не осталось незамеченным. Когда смолкли приветственные крики, внимание ребят привлек сундук. Я открыл его по-солдатски, одним крепким ударом топорика, но, увы, ничего ценного в нем не обнаружили — обычный матросский сундук, одежда да постельное белье, к тому же подмоченное.

Матушка строго отчитала меня за то, что я ушел, ничего не сказав и не попрощавшись, фактически оставив ее и малышей на произвол судьбы. Единственным оправданием мне были доставленные добротные доски, и я пояснил, что из них можно соорудить удобный возок и перевезти все, в том числе и драгоценную кадку с маслом. Кто мог устоять против таких соблазнительных перспектив?! Мир был восстановлен.

После завтрака я осмотрел охотничьи трофеи ребят: четыре дюжины дроздов и голубей лежали рядком. Выяснилось, что поначалу Фриц и Жак стреляли неудачно, так как оба зарядили ружья дробью. Потом они то попадали в цель, то промахивались. Израсходовали порядочно и пороха, и свинца.

Мальчишки снова хотели продолжить охоту, но вмешалась матушка и категорически заявила, что, во-первых, нельзя быть столь расточительными, а во-вторых, что птиц нужно пощадить: настреляно их и так достаточно.

Я поддержал свою рассудительную и практичную жену и призвал юных охотников распоряжаться порохом и свинцом экономнее, иначе может не хватить для обороны и добывания пищи. Во всяком случае, пока не доставлены запасы с разбитого корабля, следует быть порачительнее. Я рекомендовал сыновьям ловить дроздов и голубей, развесив силки на дереве. Причем не преминул добавить, что жесткие и крепкие, как конский хвост, волокна караты вполне годятся для изготовления силков.

Мой совет был принят к сведению. Малыш Франц и Жак немедленно приступили к работе. Я же с Фрицем и Эрнстом занялись изготовлением возка.

Только мы дружно принялись за дело, как в курятнике поднялся невообразимый шум. Петух кукарекал что есть мочи, куры, не переставая, кудахтали и хлопали крыльями, казалось, будто в гости к нашим птахам забралась лиса. Мы, не мешкая, сбежались, чтобы выяснить истинную причину столь неожиданного и странного поведения. Матушка забеспокоилась, не начала ли наседка высиживать птенцов. Но Эрнст, случайно взглянувший в сторону обезьянки, заметил, что она зорко следит за курами и время от времени исчезает под корнями дерева. Бесшумно подкравшись, он увидел, как проказница доставала свежеснесенное яйцо, клала его на землю, осторожно разбивала лапкой и поедала, прищелкивая от удовольствия. Воришку застали на месте преступления!

Продолжая наблюдение, Эрнст отобрал у мартышки четыре свежих яичка. Ее недостойное поведение заслуживало порицания. И отныне она получила прозвище Щелкунчик и лишилась свободы передвижения до тех пор, пока куры не отправятся на покой. Только иногда, да и то под нашим надзором ей позволялось искать скрытые в траве яички. Делала она это отлично, и таким образом был собран почти целый ящик.

Когда куры успокоились, Жак взобрался на дерево и развесил на ветках несколько силков для пернатых любителей фиг. Спустившись на землю, он доложил, что наши голуби уже высиживают птенцов. В связи с этой новостью я запретил стрельбу по дереву, чтобы, упаси бог, не вспугнуть и не поранить своих же птиц. Кроме того, я наказал ребятам внимательно следить за расставленными силками, чтобы наши голуби ненароком не попали в них и не задохнулись, пытаясь выпутаться. Между прочим, мне очень хотелось отменить затею с силками, но я понимал, что поздно. Идея-то была моя! Противоречивость или быстрая смена мнений производят неприятное впечатление — плохой пример для ребят.

Не придумав ничего лучшего, я занялся обработкой привезенных досок для сооружения санок или повозки — безразлично, как это назвать. Работа не требовала ни особого ума, ни времени. Все проще простого: две продольные доски, соединенные впереди, в середине и сзади поперечинами и выгнутые спереди. Осталось прикрепить сбрую к двум острым концам впереди — и упряжка готова.

Работал я не отвлекаясь, а управившись, оглянулся и увидел: жена и детишки уже ощипали две дюжины птиц и нанизывают их на острие длинной испанской шпаги, принадлежавшей некогда корабельному офицеру. Шпага заменяла вертел. Неплохая задумка! Только для чего такое количество тушек? В хозяйстве нужен счет да счет. На мое недоверие и несогласие матушка немедленно ответила, что речь идет не о том, чтобы устроить пир на весь мир, а о том, чтобы подготовить птицу, а когда прибудет бочонок с маслом, обжарить ее быстренько, полить маслом, как я советовал, и таким образом заготовить впрок.