Шведское огниво - [6]

На выходе он окликнул привратника:

– Ко мне придёт сказочник Бахрам. Пошлёшь его в Булгарский квартал, на постоялый двор Сарабая.

Что же за ловля колдунов и джиннов без сказочника?

Злат хорошо знал это место. Постоялому двору, примыкавшему к Булгарскому кварталу было едва не больше лет, чем самому Сараю аль-Махруса. Даже древние старики уже не помнили, когда он был построен. Зато память цепко сохранила образ человека, который это сделал. Время унесло имя, однако запомнилось, что был он колодезным мастером. Откуда его занесло на старую глухую дорогу между пустыней и великой рекой никто не знал, наверное уже и тогда.

То было время великих потрясений. Падали во прах царства и целые народы носило по лику земли, как сухие листья. Кому было дело до какого-то колодезного мастера?

Родом он был, скорее всего, откуда то из Персии или Хорасана – в тех краях веками процветало древнее искусство сооружения глубоких колодцев и мудрёных подземных каналов меж ними. Ведь только невежда считает, что колодец – это просто глубокая яма с водой. Колодец колодцу рознь. В одном вода вкусная, в другом – солоноватая. Где-то доставать её поглубже, где-то поближе. Колодцы живут своей особенной жизнью. Рождаются и умирают. Стареют. Мало ли на заброшенных караванных тропах и покинутых пепелищах умерших пересохших колодцев?

Истинному мастеру ведомы тайны подземных ручьёв.

Он может найти воду в казалось бы самом неподходящем месте, сделать так, что в одном колодце можно будет напоить целое войско, а в другом едва хватит влаги для стада коз. Он владеет секретом очистки воды и её сбора из воздуха в самом сухом краю, с помощью горки, сложенной из камней.

Такие мастера устраивают в крепостях тайные подземные колодцы на случай осады, проводят скрытые в глубине галереи-каналы, по которым доставляют воду куда потребуется. Им ведома недоступная простым смертным жизнь загадочного царства, сокрытого далеко под ногами. Его тайны и опасности.

Сколько самонадеянных невежд легкомысленно полезших в колодец за утерянным ведром были подняты на поверхность мёртвыми, но без малейшего признака насилия? В то время, как внизу и воды было едва до колен? Сколько страшных рассказов передавали на базарах из уст в уста про заброшенные колодцы недалеко от Укека, которые вдруг изрыгали пламя? Очевидцев этого находилось немало, причём были это весьма уважаемые люди, достойные самого искреннего доверия. Не зря же веками жило поверье, что в заброшенных колодцах любят селиться джинны.

Занесённый к берегам великой реки чужеземец был как раз из таких искусных мастеров. Поселившись у края пустыни он первым делом выкопал колодец. То ли вода от природы была в нём особого вкуса, то ли пришлый кудесник мог её очищать каким хитрым способом – неведомо. Только все проезжающие по степной дороге обязательно сворачивали к этому колодцу, предпочитая его илистым водопоям заросших камышом прибрежных проток.

Путников тогда было не так уж много. Разве что пробирался кто с низовий, из старых городов вроде Сумеркента, в Золотую Орду – ханскую ставку. В те годы она часто кочевала на левом берегу против Укека. Нередко сама ставка перебиралась сюда на зимовку. В степи часто бывало неспокойно, а по старым караванным тропам приходят не только купцы, но и военные отряды. Здешнее же место было надёжно укрыто с одной стороны широкой рекой, с заросшей непроходимым перелеском поймой, с другой – пустыней. Небольшой отряд легко мог пройти через неё от колодца к колодцу, но вот на целое войско этих скудных запасов воды не хватало.

Прошло время – зимовка стала постоянной. Засверкал под синим небом золотой полумесяц над куполом дворца повелителей бескрайних степей от Дуная до Амударьи. Вокруг вырос великий город. Которому так и было суждено остаться на скрижалях истории под именем Сарай аль-Махруса – Дворец Богохранимый.

Населили его люди, съехавшиеся из самых разных краёв. Много приплыло из-за Бакинского моря, когда там стали бить иноверцев. А так как вера там менялась постоянно, то бежали все подряд. Много народа пришло из степи, не найдя там себе пропитания возле тощих овец.

Селились каждый в своём квартале. Постоялый двор со сладкой водой оказался севернее ханского дворца, прямо возле Булгарской пристани и одноимённого квартала. Только по другую сторону дороги, ведущей на выход из города. Ближе к пустыне. В нём останавливались те, кто не хотел тесниться в караван-сарае и кому не нужно было каждый день торчать в рядах на базаре.

Такое сочетание: недалеко, но немного на отшибе, нравилось многим. Ещё в старые времена, когда на постоялом дворе хозяйничал сам основатель, его облюбовали разные люди, чьи занятия были неизвестны, и у которых, судя по всему, были веские основания не мозолить глаза властям. Они приходили обычно из пустыни. В неё и уходили. Часто уходил надолго с ними и старый колодезный мастер.

Сейчас уже те дела быльём поросли, но в былые годы гуляли по базарам рассказы о тайных колодцах, которые он устраивал глухих песках. Кому и зачем они были нужны, кого поили и кого скрывали, давно уже позабылось. Оставив по себе лишь дурную славу. Тем более, что у постоялого двора появился новый хозяин.