Схватка в западне - [53]
— Любочка! — пронзительно крикнула Церенова.
Любушка подняла голову.
— Уходи!.. — еще пронзительнее стал голос Анастасии.
Семеновец прицелился. В следующее мгновение Настя-сестрица упала на винтовку, дернула ее на себя. Выстрел прозвучал глухо, с захлебом…
Белогвардеец не сразу вытащил из-под Цереновой винтовку. Пришлось поворочать лежавшую на земле в неестественной позе Анастасию. А когда опрокинул ее на спину и увидел широко открытые обезумелые глаза, обомлел, отшатнулся. Умирая, Настя-сестрица крепко держала полуобмороженными руками горячий ствол оружия, направив дуло в сердце.
15
С первыми выстрелами на ононском берегу в Махтоле началась паника. Никто толком не знал, откуда, кто и по кому стреляет, но по селу из края в край полетело: «Красные».
С северной окраины на южную неслась молва, что большевики валом валят, никого не щадят, а с южной на северную — целый полк совдеповцев заполонил дороги все и с минуты на минуту нагрянет в село.
Казаки охранения побросали свои посты, разбежались в разные стороны. Кто — в лес, кто — в ограды дворов, а старшие постов — к сборной избе.
Урядник Дрыганов, первый появившийся в сборной избе, на вопрос писаря: «Што стряслось?» — выдохнул:
— Мы окружены… За мостом бой… Кругом красные.
Писарь округлил глаза:
— Так я и думал… Они ведь давеча на тройках с пулеметами сюда заскочили. Главный их свирепый, в погонах штабс-капитана… а сам большевик.
Дрыганов — из избы: уносить ноги надо, пока не столкнулся с партизанами.
Вдова Савчиха, у которой отсыпался после проводов войскового старшины Редкозубова и купеческого обоза прапорщик Мунгалов, услыхав, что в селе красные, бросилась будить ухажера: не дай бог, если найдут у нее белого офицера.
— Вставай! — затормошила она крепко спавшего семеновца. — Большевики наступают… Через Онон идут… Вставай скорей, уметайся!
Прапорщик, хотя и не прохмелился еще как следует, вмиг оделся и бегом коня седлать.
Во дворе его ждал казак-писарь насмерть перепуганный:
— Беда, ваше благородие. Напали совдеповцы… Не дай и не приведи… А эти на санях троешных с пулеметом и в офицерской обмундировке… За их высокородием ударились в погоню…
Мунгалова трясла лихорадка, он не мог попасть ногой в стремя, чтобы подняться в седло.
— Совдеповцы?.. Шашка! Не видал мою шашку?.. Охрана на местах?.. — невпопад спрашивал он писаря.
— Охрана разбежалась. Все — кто куда. Остались одни мы с вами. — Писарь суетился помочь прапорщику сесть на лошадь. — Да вы не волнуйтесь, ваше благородие. А шашка — она при вас, вот же за спину сбилась…
— Хорошо, спасибо… при мне, — лапнул Мунгалов шашку. — Так куда теперь?
— Скачите за обозом, там их высокородие с вахмистром и казаками. Предупредите про тройку санную и што в ней большевик в погонах штабс-капитана.
— Д-да, оставайся и смотри тут, — бросил Мунгалов писарю, не вложив никакого смысла в фразу, и выехал со двора.
Казак-писарь прокричал ему вслед:
— Чулумской дорогой не езжайте, на красных наскочите. Берите тропой через Дунькину сопку.
А в это время санная тройка с Макаром Пьянниковым, Андреем Глиновым и Артамоном Зарубовым уже находилась у перевала, в десяти верстах от Махтолы. Дорога была ходкая — ровная, без извилин и рытвин, подъемов и спусков. Лишь когда начался перевал, скорость гонки упала. Кони приморились, с рыси перешли на шаг, а у самой вершины уже еле тащили кошеву.
Макар слез с саней, размялся пробежкой. Поднявшись на гребень, он подал сигнал товарищам: «Вижу обоз».
Длинная вереница подвод медленно ползла по неширокой лощине, обрамленной грядами низких сопок. Отсюда, с перевала, обоз казался тонкой цепочкой, брошенной сверху вниз и растянутой почти во всю длину лощины.
Пьянников впрыгнул в кошеву, глаза его пылали.
— Ну, што! Скатимся на них с верхотуры, — он кинул взгляд на колонну купеческого обоза, — и ударим, а?!
— Можно, я извиняюсь, — согласно кивнул бородой Зарубов.
Глинов не спешил соглашаться с Макаром:
— Ударить? А какой толк?
— Штоб враз нагнать страху.
— А ежели жена с дитем Тимофея Егоровича там? И Настя-сестрица? Што получиться может? То-то и оно…
— Верно, не годится, — почесал затылок Пьянников. — Надобно што-то получше придумать.
Под спуск сани стали подкатываться под ноги лошадям, они зарысили.
До самой лощины партизаны молчали, каждый складывал в уме свой план встречи с обозом.
Первым нарушил молчание Артамон Зарубов:
— Я, робя, соображаю так: ударить все одно придется, токо спервоначалу сговор бы поиметь, куда я как сподручнее.
Макар закрутил головой:
— Нет-нет, сразу нельзя налетать — испортим все начисто. Сначала мандат семеновский надобно в дело пустить: так, мол, и так. И тут же про женщин выпытываем. А когда узнаем, где жена Егорыча и Настя, тогда можно и жару поддать Редкозубову и купчишкам.
— Вот это уже получше, — поддержал Глинов. — Давайте так и сговоримся.
Замыкающие купеческий обоз два верхоконных казака обратили внимание на санную тройку еще тогда, когда она только перевалила хребет. И хотя до нее еще было порядочное расстояние, они передали по колонне через ездовых: «Нагоняют сани с тройной упряжкой». Доклад был адресован вахмистру, возглавлявшему конвой. Но прежде чем до него дойти, сперва получил его войсковой старшина Редкозубов.
«Ему исполнилось девять лет, но о том, чтобы учиться грамоте, не было и речи». «Поезжай в Москву, глядишь, в видные люди удастся выбиться». «Салут, хенераль руссо Петрович!» «Если бы вы знали, как меня били…» «Дело, которое поручено вам, является историческим делом…» Это сказано об одном человеке — Герое Советского Союза, кавалере ордена «Победа», Маршале Советского Союза Кирилле Афанасьевиче Мерецкове, участнике пяти войн, сполна проявившем свой полководческий талант на полях сражений и в Советско-финляндскую войну, и в Великую Отечественную против фашистских захватчиков и японских милитаристов.
Сейчас мало кто сомневается в оздоровительной силе для страны процессов 37-го года, накануне войны с Германией. Тогда произошло очищение Красной Армии, ее командного состава от бездарной троцкистской верхушки. Об этом, кстати, в конце Второй мировой говорили и главари Третьего рейха.Никто не отрицает, что репрессии были жестокими, даже очень жестокими. Но ведь предательство и измена только так и карались всегда и везде. В этом смысле пример маршала Блюхера показателен. Он умер во внутренней тюрьме НКВД, избежав громкого суда, как это было с Тухачевским, Уборевичем, Якиром и др.В книге писателя-историка Николая Великанова правдиво показаны сложный путь В.К.Блюхера к вершине военной славы его драматический конец.
Он был одним из самых прославленных полководцев 20–30-х годов XX века, героем Каховки и Перекопа, первым кавалером орденов Красного Знамени и Красной Звезды, одним из первых Маршалов Советского Союза. При жизни о нем слагали легенды, стихи и песни, но звездная судьба маршала имела бесславный и трагичный финал: он не только был объявлен «врагом народа» — подвергся сомнению и его полководческий талант.
В приключенческой повести Николая Великанова рассказывается об одном из эпизодов Гражданской войны в Забайкалье.Красные полки отступают под натиском превосходящих сил белых. Во время одной из боевых операций командир сотни Красной гвардии Тимофей Тулагин попадает в плен к белоказакам...
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Николай Иванович Камбулов родился в городе Каменске Ростовской области, в год революции. После учебы в строительном техникуме был старшим мастером на Сталинградском железнодорожном заводе, секретарем комитета ВЛКСМ; одновременно сотрудничал в местной и центральной печати. С 1937 года Н. И. Камбулов в рядах Советской Армии: служил в пограничных войсках, затем стал политруком заставы, редактором газеты. С июля 1941 года по 9 мая 1945 года он на фронтах Великой Отечественной войны. Награжден орденом Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды, одиннадцатью медалями.
Повесть «Загадка „Приюта охотников“» основана на реальных событиях, свидетелем которых автор был во время службы за рубежом. Она рассказывает о славных делах наших войсковых разведчиков, пресекающих попытки недобитых гитлеровцев избежать возмездия, скрыть свое кровавое прошлое, чтобы иметь шанс в будущем продолжить шпионско-диверсионную деятельность против СССР.
Ирина Николаевна Левченко родилась 16 марта 1924 года в г. Кадиевка Луганской области.С июля 1941 года по январь 1969 года она служила в рядах Советской Армии. В годы Великой Отечественной войны участвовала в боях на Западном, Крымском, 2-м и 3-м Украинских и на 2-м Белорусском фронтах. Имеет несколько ранений. Награждена десятью правительственными наградами.Член КПСС с февраля 1943 года.В 1963 году вышла первая книга И. Левченко «В годы Великой войны», а в 1967 году издательство «Молодая гвардия» выпустило эту книгу в значительно дополненном и расширенном варианте под названием «Повесть о военных годах».И.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.