Шутки Господа - [44]

– Дайте-ка мне побеседовать с вашей Флосси.

– Что?

– Я берусь за это дело, Уорд. Правда, имейте в виду, у меня ставка пятьдесят долларов в день плюс накладные расходы. Вам придется поставить кучу пистонов.

– Я уверен, что десять кусков того стоят, – сказал он с довольной миной, потом пододвинул к себе телефон и набрал номер. Я забрал трубку и подмигнул. Он начинал мне нравиться.

Через мгновенье на том конце ответил нежнейший голосок, и, слово за слово, я рассказал все свои заветные мечты. «Говорят, ты могла бы устроить мне часок хорошей беседы», – закончил я.

– Конечно, киса. Чего бы тебе хотелось?

– Я бы потолковал о Мелвилле.

– «Моби Дик» или что-нибудь покороче?

– Есть разница?

– Цена. Только цена. За символизм надбавка.

– И во что это встанет?

– Пятьдесят. За «Моби Дика», думаю, сотня. А как ты относишься к сравнительному анализу? Мелвилл и Готорн, а? Как раз за сотенку сговоримся.

– Годится. – Я дал ей номер комнаты в «Плазе».

– Хочешь блондинку или брюнетку, киса?

– Хочу удивиться, – ответил я и повесил трубку.

…Я побрился, выпил крепкого кофе, листая школьную хрестоматию по литературе, и поехал в гостиницу. Не прошло и часа, как в номер постучали. На пороге стояла рыжая девица, упакованная в узкие брючки, как две большие порции ванильного мороженого.

– Привет. Меня зовут Шерри.

Черт побери, они знают, как взять за живое. Длинные гладкие волосы, кожаная сумочка, серебряные сережки, никакой косметики.

– Как это тебя в таком виде пустили в гостиницу? – якобы удивился я. – У вышибал на интеллигенток глаз наметан.

– За пятерочку у них развивается близорукость.

– Ну так что, поехали? – Я кивнул на диван.

Она закурила и, не теряя времени, устроилась на подушках.

– Я думаю, можно для начала взять Билли Бада и поговорить о том, что Мелвилл пытался оправдать Бога перед человеком. N'est-ce pas?[66]

– Забавно. Но не в мильтоновском смысле, да?

Я блефовал. Хотелось посмотреть, купится она или нет.

– О да. В «Потерянном рае» нет такого пессимистического подтекста.

Купилась.

– Вот-вот. Ах ты господи, – правильно, так! – пробормотал я.

– Я думаю, Мелвилл сложил гимн невинности – в самом простом, но притом самом глубоком смысле слова. Согласен?

Я не останавливал ее. В свои неполные девятнадцать она уже усвоила манеры и приемчики псевдоинтеллектуалки. Излагала многословно, бойко, без запиночки, но во всем ощущалась наигранность. Стоило мне копнуть поглубже – и рыженькая изображала наслаждение: «О да, да, Кайзер, да, малыш, хорошо! Платонический взгляд на христианство, конечно! – ты просто вырвал у меня изо рта».

Мы разговаривали час, наверное, потом Шерри сказала, что ей пора идти, и встала с дивана. Я протянул сотню.

– Спасибо, малыш, – сказала она.

– У меня таких еще много.

– В каком смысле?

Заинтриговал. Она снова села.

– Что, если бы я затеял… вечеринку?

– Отличная идея. Какую вечеринку?

– Ну, скажем, пригласил двух девушек, чтобы они растолковали мне Наума Чомского.[67]

– Огого!..

– Считай, я ничего не говорил.

– Попробуй позвонить Флосси. Но такая вечеринка тебе влетит.

Пришло время сорвать маску. Я выхватил из внутреннего кармана удостоверение и объявил, что она задержана с поличным.

– Что-что?!

– Я легавый, детка. А платное обсуждение творчества Мелвилла – это восемьсот вторая. Там хорошие сроки.

– Ах, скотина!

– Давай не поднимать пыли. Если, конечно, ты не горишь желанием съездить в контору к Альфреду Кейзину[68] и пересказать все это там. Боюсь, он будет не в восторге.

Она заплакала.

– Не сдавай меня, Кайзер. Мне нужны были деньги, чтобы закончить диплом. Я подавала на грант, но мне отказали. Дважды. Понимаешь? О господи!

Слово за слово, она рассказала мне все. Всю свою жизнь. Детство в районе Центрального парка, соответствующее воспитание, потом летние лагеря от социалистов, Бостонский университет. Обычная история. Сначала они пишут карандашиком «да-да-да!» на полях Канта, потом стоят в очереди на авторское кино… Вот только по пути к кассе эта глупышка сделала неверный шаг.

– Мне были нужны деньги. Одна подруга сказала, что знает человека, у которого очень недалекая жена, а сам он подвинут на Блейке. Подружка не хотела, а я решила, что за деньги смогу потолковать с ним о «Песнях невинности». Ну, в первый раз ужасно волновалась, конечно. Ничего не чувствовала, только делала вид. Да ему было все равно. Потом подружка предложила познакомить меня с другими. А знаешь, меня ведь уже ловили. Один раз, когда я читала «О насилии»,[69] в машине застукали. А потом в Танглвуде[70] остановили и обыскали. Еще разок – и будет три привода.

– Не хочешь? Тогда своди-ка меня к Флосси.

Она закусила губу, потом сказала:

– Книжная лавка в Хантер-колледже – это ширма.

– Ширма?

– Ну, знаешь, как букмекеры устраивают конторы в парикмахерских. Там увидишь.

Я звякнул в управление, а потом сказал ей:

– Ну ладно, зайка. Свободна. Но не вздумай уехать из города.

Она подняла голову и поглядела на меня с благодарностью:

– Хочешь, достану тебе фотографии с вечера Дуайта Макдональда?[71]

– В другой раз.

И я покатил в книжную лавку. Продавец, такой молоденький очкарик с понимающим взглядом, подошел сам: