Шусс - [22]

Я до сих пор слышу его голос: «Никаких пут на ногах, ни жены, ни детей. Они причиняют одно горе». Едва расположившись на столе, он начинал: «Подумайте, какую очередную глупость выкинула маленькая Берта…» Я вежливо комментировал: «Да, верно… О, как плохо…» Я составил себе несколько преувеличенно пугающее представление о Берте, что меня даже к ней привлекало, но то уже другая история. Итак, старый Комбаз капитулировал, поселил молодых у себя и дал зятю значительный пост в отделе рекламы, но с условием: Марез останется служащим, он никогда не будет совать нос в дела предприятия. А прежде нотариус старика составил завещание, по которому Марез лишался всех прав наследования. Казалось, конфликт улажен, а в действительности продолжалась холодная война. Марез начал пить. Еще бы, на его-то месте! На фабрике все проекты, макеты Мареза систематически отвергались. Тогда он превратил свой кабинет на фабрике в ателье художника, снова взялся за кисти, писал неплохие картины. Он их выставил, и тогда — держись крепче, Поль, — тесть начал скупать их через подставных лиц и сразу же уничтожал. Марез вскоре разгадал этот маневр и швырнул полученные чеки в лицо Берте: «Мне не нужны его грязные деньги!» Они развелись через два года, и, разумеется, один Марез был признан виновным в том, что покатился по наклонной плоскости.

Но чем больше Марез пил, тем больше креп его талант. Именно благодаря алкоголю ему пришла в голову гениальная идея. Пользуясь старыми почтовыми открытками, он начал рисовать горы, какими они были до начала строительного бума. Прекрасные бескрайние просторы девственных снегов. Представь себе, например, Вальд’Изер, маленькую деревушку в сердце нетронутой долины, девственный снег без единого следа. А рядом с такой картиной — современный вид, отели, подъемники, кишение людей. Две картины рядом: «прежде» и «теперь». Успех пришел немедленно, конечно, не потрясающий, но тем не менее вполне солидный, позволивший Марезу прилично жить и дразнить старого Комбаза, прикованного после второго удара к инвалидной коляске.

Каждый из них обдумывал планы мести, но оба оказались в положении боксеров, пославших одновременно друг друга в нокаут. Оставался прекрасный повод для вражды — Эвелина! Дед против отца, а между ними — колыбель. В то время я был уже другом или приятелем обеих враждующих сторон. Я видел, как взрослеет девочка, и не сомневался, что в один прекрасный день… замнем. Я не могу тебе объяснить, что именно со мной случилось. Вначале, конечно, жалость, малышка так нуждалась в любви и привязанности. Душою она была как дети Сахеля[7], которых голод делает похожими на скелеты. Старик называл своего зятя «этот негодяй». Марез не оставался в долгу, говоря «работорговец» и «душегуб».

— Не слушай их, — поучала Берта дочку. — Твой папаша точно пьяница, но дедушка уже впал в маразм.

Бедная девочка спрашивала меня:

— Что такое «душегуб»? Что такое «маразм»?

Я привлекал ее к себе и говорил:

— Не обращай внимания, они совсем не злые.

И отводил Эвелину на прогулку, пытался развлечь, чтобы она забыла о своих мучителях, не понимавших, что губят девочку.

Иногда я упрекал Берту.

— Знаю, — отвечала она, — конечно, вы правы. Но у меня нет времени быть матерью.

Жестокие, но какие точные слова! Старый Комбаз, прикованный к своему инвалидному креслу, больше не был в состоянии заниматься делами. Мало-помалу он передавал бразды правления дочери.

Чтобы облегчить Берте задачу, он многое продал: земельные участки, паи в посторонних фирмах, другие ценности. Я, разумеется, не был посвящен в детали, но знаю, что большую часть полученного капитала он вложил в фабрику, надеясь сделать лыжи «комбаз» лучшими в Европе. Сейчас я в курсе этих дел потому, что стал ее поверенным… и не только… ну, сам понимаешь.

Здесь я открываю новые скобки. Берта — женщина необыкновенной энергии, но и у нее бывают моменты слабости. Тогда рядом оказывался я, и она мне изливала свои сомнения. Добрый Жорж, который все понимает. Не столько любовник, сколько опора, друг, готовый всегда дать хороший совет. В общем, есть на кого переложить груз разочарований, колебаний, сомнений. Берта неожиданно унаследовала от отца дар председательствовать в совете директоров, острый взгляд, решительный ум, авторитет и к тому же обладала женской гордостью, куда более мстительной и мелочной, чем мужское самолюбие. Ей потребовалось время, чтобы утвердиться во главе фирмы. Сегодня, ты знаешь, лучше наводить строгость авторитетом, а не кулаком. Берта имела серьезные трения с представителями персонала, но все должны были признать, что благодаря ее работе, ее упорству фирма «Комбаз» почти завоевала монополию в области снаряжения для зимнего спорта. Теперь старый «работорговец» и «душегуб» мог спокойно исчезнуть, не оставив особых сожалений. Но… внимание, есть одно «но». Перед смертью Комбаз, обольщенный резкостью, амбицией, умом Лангоня, возвысил его, а тот начал вести себя со стариком на равных. Лангонь пытался представить лыжи «велос» как последние почести, отдаваемые покойному. Берта обязана перед лицом отца, перед лицом фирмы разработать и триумфально выпустить новые лыжи, это дело чести.