Шура. Париж 1924 – 1926 - [37]
Чем больше я познаю жизнь, тем лучше понимаю, как мало в мире сильных, искренних и глубоко преданных людей. Я не собираюсь порицать Вас. Я не имею права просить от Вас чего-либо. Вы спрашиваете меня, как бы я отнесся к Вашим поступкам и решениям. Мое мнение для Вас и правда важно? Не думаю. Будь так, Вы бы спросили раньше. А теперь уже слишком поздно.
Но одно поражает меня. Вы все сделали тайком. Как будто боялись и признавали собственную вину. Почему Вы не действовали честно и открыто? Единственным Вашим оправданием было то, что от моего брата не было вестей. Поэтому Вы решили, что Ваш муж мертв. Поэтому Вы так всем и сказали. Когда Вы выходили замуж во второй раз, священник не должен был в Вас усомниться. Раз первый муж мертв, то какой с Вас спрос? А разве Ваш новый муж не знал, на что идет? Я очень удивлен Вашим поведением. Я прошу Вас ничего не писать об этом маме. Я все передам ей через брата.
Я не буду сейчас говорить о том, что ждет наши отношения. Если мы еще раз встретимся в будущем, я поступлю по совести. В любом случае, мы больше не родственники. Может быть, когда-нибудь Вы меня поймете и пересмотрите свое поведение.
С уважением,
Сергей Клодт
7 мая 1923 года, Прага
Письмо закончилось, но Валентина, казалось, застряла между строк. Ей не хотелось там находиться, но что-то удерживало, словно тяжесть ее тела внезапно перекочевала в сердце и в душу. Как же вежливо, но жестоко изъяснился Сергей. Его безжалостные слова буквально опутали ее и теперь цепью тянули в ад. Почему она еще не порвала это письмо, почему не уничтожила его? Ответ был прост – из-за фразы, дававшей надежду: «Я все еще продолжаю верить в то, что Костя жив». Да, Сергей отрицал их родство, но именно его слова заставляли ее верить в лучшее, не отпускать любовь к Косте и раз за разом перечитывать письмо. Всякий раз, когда она читала его, Валентина запиралась в комнате и плакала. Этим вечером слезы текли из ее глаз не в первый раз. Тяжелее всего было то, что Сергей отрицал ее любовь и преданность, не верил в них. Да и откуда ему было знать, через что она прошла?
«Что касается Вас, то, возможно, для Вас это больше не имеет никакого значения. Вы разорвали любую связь с ним».
Ей захотелось зарыдать навзрыд. И у нее было столько для этого причин, что она не понимала, из-за какой именно плачет. Валентина попыталась взять себя в руки. Она глубоко вдохнула, положила письмо на журнальный столик и вышла из комнаты. Вскоре молодая женщина вернулась, держа в руках шкатулку из змеиной кожи, и снова села в кресло. Открыв шкатулку, она достала телеграммы, письма и фотографии. Фотография, сделанная на фронте в 1920 году, ранила ее больнее всего – на ней были запечатлены старший брат Владимир Лысенко, ее любимый муж Костя и его старший брат, Александр Клодт. Никто из них не улыбался. Казалось, их взгляды скрывали в себе все тайны этого мира, которые они хотели унести с собой в могилу.
– Костя, мой Костя… – пробормотала Валентина, проводя пальцем по фотографии.
Разглядывая изображение любимого, она думала о том, как же хорошо было бы сейчас ощутить кончиками пальцев тепло его тела. Когда она открыла небольшую коробочку, стоявшую рядом с фотографиями, в ней показались несколько кусочков ткани и ленты – лоскут военной формы Кости, эмблема танкового отряда, погоны – все с засохшей на них грязью. Валентина взяла их в ладонь и понюхала.
Все эти маленькие предметы и их запахи хранили в себе историю последних мгновений жизни Кости. Все, что Валентина хотела знать, скрывалось в них – они видели, как он был ранен, как страдал, как его тащили и убивали большевики, они слышали его последний вздох. Валентина больше не могла себя сдерживать. Эти безмолвные свидетели доносили до нее крохотные частицы истории, но не историю целиком.
– Говорите! – в слезах бормотала Валентина, обращаясь к своим свидетелям. – Ради бога, говорите! Что стало с моим Костей? Может, он жив?.. Молю, говорите!
От отчаяния она обхватила лицо руками. Свидетели оставались безмолвны.
Глава двенадцатая. Белые эмигранты Парижа
Париж укрыл десятки тысяч сломанных жизней, втиснутых в тела беглецов-эмигрантов. Родина изгнала их, и теперь они прилагали все усилия к тому, чтобы выжить на чужбине. Несмотря на израненные души и тяжелые сердца, эти свободолюбивые люди всегда привносили краски в города, в которых оседали. Тоска по своей стране, близким – потерянным или убитым, – отчаяние, беспокойство и тревоги настолько выматывали их, что для многих мечты о будущем так и оставались мечтами. Даже тоска по Родине истончилась, размыла свои границы, ведь память о ней была изгажена ужасом, жестокостью, кровью, страхом и страданиями.
Культура переселенцев – хаотичная, свободолюбивая, порывистая и разнообразная – представляла собой лоскутное одеяло, такое же пестрое и самобытное, как и сама Россия. Среди них все еще оставались те, кто сидел на чемоданах, ожидая возвращения на Родину. Лишь небольшая доля эмигрантов имела средства для комфортной жизни. Другие жили в арендованных домах, наспех сколоченных после войны, и наполняли округу смехом, криками, песнями, звуками балалайки и гитары. Порой смех, доносившийся из квартир, замолкал, а затем, спустя какое-то время, раздавался снова. Такие контрасты характерны для русской культуры. Радость всегда стоит превыше боли. Воскресение – это победа над смертью, и каждая боль, и каждая печаль – всего лишь причина для новой радости.
Роман турецкой писательницы, который вы держите в руках, переиздавался на родине автора около сорока раз. История любви царского офицера и молодой дворянки впечатлила читателей не только в Турции – книга переведена практически на все европейские языки и по ее мотивам снят сериал «Курт Сеит и Александра». Конечно, многие страницы романа, повествующие о России, могут вызвать у отечественного читателя невольную улыбку, но, с другой стороны, мы не можем не испытывать симпатии к турецкой писательнице, создавшей на основе реальных событий эту удивительную сагу. Раскроем тайну: Нермин Безмен далеко не случайно повествует о нашей стране с таким теплом и такой доброжелательностью: одним из главных героев книги является ее родной дед.
Вторая часть столь полюбившейся читателям дилогии о бывшем царском офицере Курте Сеите, в годы революции вынужденном эмигрировать из России, рассказывает о его судьбе в Турции. Расставшись с возлюбленной и женившись на молоденькой турчанке, Курт мучительно пытается найти свое место в жизни: открывает собственный ресторан в Стамбуле, работает на ипподроме, торгует керосином, бедствует и вновь богатеет. И все это время рядом находится его жена – верная Мурка, подарившая главному герою этой трогательной и трагической книги двух дочерей. Роман «Курт Сеит и Мурка» разошелся по миру совокупным тиражом в полтора миллиона экземпляров и вызвал самый горячий отклик у любителей литературы.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.