Штурманы - [28]
Извиваясь, под самолетом поблескивала река. Стрелки высотомера замерли на цифре 1000 метров. Неожиданно самолет вздрогнул. Послышался скрежет, щелчок — Вадов выпустил шасси. Стрелка указателя скорости сползла до отметки 250.
— Встаю в круг! — спокойно сказал Вадов, оглядываясь по сторонам.
Наступило молчание. Ждали вражеских истребителей, внимательно оглядывая по секторам воздушное пространство. Прошло пять минут… нет истребителей! «А может, обман? Ловушка? И попались, как последние дураки…»
— Спокойствие! — послышался голос Вадова. Он словно подслушал мысли экипажа. — Ждем еще пять минут. Продолжать наблюдение!
Каждый стремился заметить на горизонте черные точки. Шесть, семь, восемь минут необратимо выстукивали часы… Владимир почувствовал — вспотели ладони. Ох, как хочется почесать их. Он потянул перчатки с рук и тут вдруг увидел — слева, откуда-то снизу вынырнул «мессер».
— На малой высоте пришли! Ловкие сволочи! — ругнулся Вадов. — Огня не открывать! Стрелкам не показываться!
Владимир крутил головой по сторонам. «Мессеры» прилипли в 10—12 метрах, чуть выше. Так близко он не видел их никогда. Небесного цвета. Тонкохвостые, как осы. Короткокрылые, с обрубленными консолями. На килях — черная свастика, а на крыльях — кресты с желто-белой окантовкой. На фюзеляже правого — во всю длину извивающийся удав с приподнятой головой. На фюзеляже левого — очковая змея с высунутым жалом. Левый летчик, видимо, ведущий, в коричневом шлеме, в очках — оживленно махал рукой. Потом вытянул ее вперед.
Вадов в ответ кивнул головой: «Согласен, согласен», — и тоже вытянул руку вперед. Немец одобрительно наклонил голову, Вадов выровнял самолет в указанном направлении. «Курс 120 градусов», — отметил в бортовом журнале Владимир и засек время. «Мессеры» пошли чуть сзади и с боков. Так легче расстрелять бомбардировщик в случае неповиновения… Строго по курсу показался густой темно-зеленый ковер леса. Он тянулся на много километров в глубь вражеской территории. «Где же их аэродром?» — думал Владимир, не спуская с «мессеров» глаз.
…Прошло шесть минут полета с «почетным эскортом». Вдруг левый «месс» вышел немного вперед и заложил левый вираж. Вадов послушно выполнил его команду… «Мессер» опустил нос, пошел со снижении. Вадов повторил его действия. Тогда фашист, уменьшив газ, снова занял место сзади бомбардировщика…
Впереди внизу — лесная поляна, похожая конфигурацией на цифру восемь… Неужели это вражеский аэродром? Не может быть! Тут столько раз все пролетали?! Откуда-то сбоку появилось посадочное «Т» из белых полотнищ. Вадов с силой сжал штурвал. Аэродром, выходит, хоть и сесть на нем не так просто. Уж больно мало поле… Но где самолеты? Стоянки? Бензозаправщики!
Владимир, заметив поляну и взглянув на карту, спешно произвел необходимые расчеты.
— Курс 86 градусов! Квадрат 55—3! 9 минут лету! — сообщил Вадову.
— Понял! Но не вижу самолетов. Не иначе покупают…
— Тоже не вижу. Может, замаскированные?
— Идем на посадку, там увидим…
Стрелки высотомера поползли по шкале, сматывая высоту… 200 метров… 150… 100. Замелькали пикообразные верхушки елей, стремительно убегая назад. Поляна росла, надвигаясь на самолет желтым пятном в густой зелени леса…
50 метров! Лес оборвался. Самолетов по-прежнему не видно. А «мессеры» не отстают ни на метр… Владимир всматривался в чащу. Ничего не понять!
20—25 метров. Наверное, стрелки высотомера уже на нуле. Мелькнуло полотно посадочного «Т». Расчет на посадку Вадов выполнил с «промазом». Но к нему, пожалуй, не придерешься. Полянка-то мала. И садится на ней он впервые. Стоп! Что это?.. На опушке леса, укрытые елками и маскировочными сетями, — самолеты противника. Ушаков обрадованно доложил командиру.
— Тоже вижу, — отозвался Вадов.
Оглушительно, с надсадой взревели моторы. Вадов, уходя на второй круг, добавил газ… Пять… шесть… семь самолетов… автоцистерны, грузовики… Верхушки деревьев зубьями частокола неслись к самолету, — Владимир прижался к спинке сиденья, — в последний миг нырнули вниз. И снова вокруг безбрежный лес.
— Сколько насчитал? — не вытерпел Вадов.
— Восемь истребителей и несколько бензозаправщиков!..
— Надо уточнить. Зайдем еще раз. Боюсь, как бы не ложный!
— Действительный! Действительный! — заверил Ушаков. — Я рассмотрел.
В эту секунду снова вровень с кабиной командира с обеих сторон появились «Кобра» и «Удав». «Кобра», повернувшись к Вадову, грозил сжатым кулаком. Вадов согласно закивал головой, затем показал на аэродром и поднял вверх два пальца. «Сяду, мол, на втором заходе…»
«Кобра» тоже поднял вверх два пальца, а затем движением ладони показал посадку. И вдруг нажал на гашетку. Прерывистые ленты огня вырвались из самолета, исчезли вдали. «Учти, не сядешь при втором заходе — расстреляю», — грозила «Кобра». Вадов снова закивал головой. «Мессеры», закончив переговоры, немного отстали. Минуты через три Вадов вывел самолет из последнего разворота, начал снижение.
— Стрелки! Приготовиться!
— Есть приготовиться!
— Сможете при этом ракурсе мгновенно открыть огонь?
— Вполне!
— Каждый наблюдайте за своим гадом и ждите команду!
…Поляна. Высота 50 метров. На этот раз Владимир уже издали увидел вражеские самолеты. Некоторые раскрыты, в моторах копаются техники… 14… 15… 18…
О курсантах военных училищ не написано и не издано почти ничего. А о курсантах-штурманах вообще ничего.В повести «В сложном полете» — правдиво, без прикрас, часто в приключенческой форме рассказывается о жизни, службе, наземной и воздушной (иногда со смертельным риском) боевой учебе героев. И конечно, о чистой самопожертвенной любви.В повести «Я помогу тебе, отец!» — малоизвестные, редкие боевые подвиги-приключения (отцов и дедов курсантов) летчиков в годы Великой Отечественной войны.В книге очень интересно, профессионально и подробно описан исключительно трудный сложный исторический полет в Югославию для спасения маршала И. Б. Тито из окружения.В целом повествование идет легко, живо, интересно.Заслуженный военный штурман СССР,генерал-майор авиации В. ЛУНИН.
«…Лейтенант смотрел на него и ничего не понимал. Он только смутно чувствовал, что этот простенький сентиментальный мотив, который он неведомо где слышал и который совсем случайно вспомнился ему в это утро, тронул в душе рыжего красавца капитана какую-то сокровенную струну».
Рассказы о нелегкой жизни детей в годы Великой Отечественной войны, об их помощи нашим воинам.Содержание:«Однофамильцы»«Вовка с ничейной полосы»«Федька хочет быть летчиком»«Фабричная труба».
В увлекательной книге польского писателя Анджея Збыха рассказывается о бесстрашном и изобретательном разведчике Гансе Клосе, известном не одному поколению любителей остросюжетной литературы по знаменитому телевизионному сериалу "Ставка больше, чем жизнь".Содержание:Железный крестКафе РосеДвойной нельсонОперация «Дубовый лист»ОсадаРазыскивается группенфюрер Вольф.
Роман известного английского писателя Питера Устинова «Побежденный», действие которого разворачивается в терзаемой войной Европе, прослеживает карьеру молодого офицера гитлеровской армии. С присущими ему юмором, проницательностью и сочувствием Питер Устинов описывает все трагедии и ошибки самой страшной войны в истории человечества, погубившей целое поколение и сломавшей судьбы последующих.Содержание:Побежденный (роман),Место в тени (рассказ),Чуточку сочувствия (рассказ).
Суровая осень 1941 года... В ту пору распрощались с детством четырнадцатилетние мальчишки и надели черные шинели ремесленников. За станками в цехах оборонных заводов точили мальчишки мины и снаряды, собирали гранаты. Они мечтали о воинских подвигах, не подозревая, что их работа — тоже подвиг. В самые трудные для Родины дни не согнулись хрупкие плечи мальчишек и девчонок.
Книга генерал-лейтенанта в отставке Бориса Тарасова поражает своей глубокой достоверностью. В 1941–1942 годах девятилетним ребенком он пережил блокаду Ленинграда. Во многом благодаря ему выжили его маленькие братья и беременная мать. Блокада глазами ребенка – наиболее проникновенные, трогающие за сердце страницы книги. Любовь к Родине, упорный труд, стойкость, мужество, взаимовыручка – вот что помогло выстоять ленинградцам в нечеловеческих условиях.В то же время автором, как профессиональным военным, сделан анализ событий, военных операций, что придает книге особенную глубину.2-е издание.