Штурманы - [23]

— На! На! Получай! Получай, фашистская мразь!

Расстреляв патроны, он сильно размахнулся и кинул пистолет в сторону разраставшегося истребителя. И тут его охватило удивительное спокойствие.

Снова сводящий с ума оглушительный рев, темень, жуть!..

Толчок!

Владимир куда-то провалился, словно в пропасть. Звенящая тишина.

Открыв глаза, содрогнулся. Купола не было!.. Вытянутая тряпка вместо него на конце уцелевшей стропы! «Прощайте!..»

Он не помнил, сколько летел до земли. Удар! Всплеск!.. Что-то жидкое и холодное хлестнуло в лицо, мягко и пружиняще обволокло тело. Сомкнулось над головой…

Открыл глаза… Зеленая масса кругом. Блестящие пузыри поднимаются вверх… «Что же это такое?.. Упал в озеро?.. Снесло ветром за время спуска».

Вынырнув, огляделся, освободился от подвесной и поплыл к берегу. Донесшийся издали рокот напомнил о схватке. Отыскал на горизонте удалявшуюся точку, поднял руку, погрозил кулаком. Выплевывая изо рта воду, тонким срывающимся голосом закричал:

— Фашист! Еще встретимся!..

Особое задание

Задание было необычным: отыскать и осветить Степной — стратегически важный железнодорожный узел. Свыше недели наша авиация непрерывно бомбила его, но каждый раз по-настоящему разбомбить не могла. А через узел день и ночь шли эшелоны на фронт…

Перед вылетом на стоянке у самолета экипаж осветителя напутствовал сам командир полка.

— От вас зависит весь успех операции, — негромким баском говорил полковник, вглядываясь в каждого члена экипажа. — Особенно от тебя, Володя. — Вадов коснулся рукой плеча Ушакова. — Возможно, наши соседи бомбили ложный узел, а настоящий, замаскированный стоит целехонек в стороне…

Взлетели, когда солнце скрылось за горизонтом. Почти до самой линии фронта набирали высоту. Расчет был прост: в целях безопасности перевалить линию фронта на максимальной высоте. Затем, убрав газ, приглушив моторы, почти планируя, неслышно выйти на Степной. Отыскать его и развесить «люстры»…

До цели оставалось минут двадцать лету, когда Владимир увидел слева берег Азовского моря. Ночь хотя и безлунная, но море резко отличалось от суши. Безбрежная серо-стальная гладь уходила вдаль, в темноту… Сориентировавшись и уточнив курс, Владимир дал его пилотам. Через 15 минут — цель. Главное, вовремя заметить длинный языкообразный залив, врезающийся в сушу Крымского полуострова. В семи километрах от залива — узел…

Внизу тихо. В самолете еще тише, хотя монотонно урчат моторы. Все молчат, охваченные нервным напряжением, которое испытывает каждый в ожидании боя. Чем ближе схватка, тем сильнее оно, а наивысшая точка всегда совпадает с последней минутой перед боем.

Упершись руками в остекление кабины, Владимир неотрывно наблюдал за черневшей сушей и матово отливающей водной поверхностью. Изредка он подносил к глазам карту. На этом, самом ответственном участке маршрута, он вел самолет визуально по земным ориентирам. Они, к счастью, просматривались сносно — внизу не было ни облачности, ни тумана, ни дымки.

Нажав на переключатель переговорного устройства, он громко сказал:

— Прошу всех вести тщательную ориентировку. О каждом замеченном огоньке, характерном ориентире докладывать мне…

— Хорошо, — отозвался командир капитан Васильев.

Второй пилот Александр Родионов с хохотком выпалил:

— Будь спок, флагман! Если не надеешься на себя, мы поможем. У меня глаза кошачьи…

Васильев почти совсем убрал газ, урчанье двигателей сменилось мягким шипеньем. Самолет, планируя, летел беззвучно и незаметно.

Пять минут до цели! Перед глазами — темные очертания берегов. По-прежнему всюду тишина и спокойствие. Похоже, немцы проворонили самолет. На земле — ни одной светлой точки. Но вот впереди, чуть правее, блеснуло что-то, похожее на огонек. Владимир замер. Опять проблеск? Нет, вспышка, едва заметная… Движется?.

— Вон он! Вон справа! Вон справа Степной! — торжествующе заголосил Родионов. — Видите огоньки?..

— Да, видим. Не кричи! — поморщился Владимир.

Но Родионов не унимался:

— Это я! Я первый обнаружил Степной! Запомните все, и ты, командир!..

— Запомним! — не то серьезно, не то насмешливо пробасил Васильев.

Владимир поглядел на часы. Должен быть Степной… Отчетливо видны два движущихся неярких огонька. «Автомашина? Или паровоз?» Владимир кончиком языка облизнул пересохшие губы. На миг прикрыл ладонью глаза… Темнеют квадраты каких-то строений. Населенный пункт? Степной?.. Степной, выходит, под самолетом. Рука невольно потянулась к рукоятке открытия бомболюков.

— Бросай, штурман, САБ![3] — кричал Родионов. — Цель под нами! Чего медлишь?

— Не мешай! — недовольно ответил Владимир.

— Кидай, говорю! Время точно совпало! — настаивал Александр. — Или тебя заело, что не ты первый обнаружил цель?..

Он все еще не забыл, как с полгода назад тоже ночью первым обнаружил неизвестный аэродром, но не рискнул штурмовать вражеские самолеты. «Зато уж сейчас я не упущу своего… Докажу всем, каков летчик Родионов!»

Владимир медлил. Он понимал, что значит осветить ложную цель. Ведь целый полк мог ударить по ней, да еще впустую, и потери понести при этом… Раскрасневшийся, с мокрыми, прилипшими ко лбу волосами, он буквально не отрывался от остекления, напряженно всматриваясь в темень.