Штурм - [72]
— Товарищ майор, их трое было. Уложил всех одной гранатой!
«Как бы не так!» — подумал Наумов и не похвалил бойца хотя бы за смелость — ведь тот, идя к бронетранспортеру, не знал, что немцы там мертвые»
Вернулся запыхавшийся связной, доложил: артиллеристы с пушкой застряли в грязи.
— Тянут, потянут — вытянуть не могут, товарищ майор. За лошадьми побежали.
— Проваландались. Не надо уже… Что командир батареи сказал?
— Просил передать: фрицы собираются высыпать из форта. Наша разведка подползла близко, слышала — за воротами гогочут, все там столпились.
Заглянув на КП, Наумов резко отчитал начальника штаба:
— Вы что спите тут? Немецкий бронетранспортер разгуливал возле командного пункта батальона. Безобразие!
Он даже выругался, а этого раньше за ним не замечалось и совсем не шло ему. Подумал о себе:
«Нервы сдают. Где у тебя, Наумов, прежняя выдержка? На войне человек грубеет. Вероятно, не каждый, но я на себе замечаю это. Стал бойцам «тыкать», со своим начальником штаба, офицером, разговаривал резко, ругался, как извозчик. Они могут обидеться на меня. Развинтился!ꓺ»
Уже стали видны пушки батареи. Мысли Наумова обратились к форту:
«Что с Колчиным? Мы должны выручить его. Говорил ему: уйдем из форта! Дал бы Сердюк три-четыре танка или батарею самоходок, я эту крепость взял бы штурмом, без помощи Афонова справился бы. Я изучил ее. У форта слаба противотанковая оборона — ворвались бы в ворота.
Не послушались. И то сказать: с миром шел человек, и лучше нет дела! Жив ли он?»
Весь форт как будто опустился в глубокое и длинное ущелье, протянувшееся с запада на восток — на выходах из него видны отсветы пожаров. Иногда треск автоматов раздается совсем недалеко за стенами. Солдаты гарнизона бегают по открытому двору, исчезают в казематах и появляются с железными коробками, несут ручные пулеметы. Похоже, они готовятся к вылазке. У тыльной стены, около ворот, собралась большая группа автоматчиков.
Колчина и Шабунина повели не к выходу, а влево, в темный угол, отгороженный кучей пустых ящиков. Позади кроме гауптмана и Майселя шел всего один солдат с автоматом — гауптману не нужно было лишних свидетелей.
Этот участок форта был глухой. Колчина и Шабунина поставили лицом к стене. Два светлых пятна от электрических фонариков легли на стену, и в центре каждого круга — тень. Колчин мог тронуть свою тень рукой.
Где-то позади стоял Майсель, ожидая команды. Или он будет действовать по своей воле, — стрелять, когда захочет? Что на душе у этого Людвига или Фрица? Ведь он говорил, что сам выбрал новый путь борьбы. Согласился выполнять задания своего Комитета и нашего политотдела. Ходил в Кенигсберг, рискуя жизнью, и на обратном пути застрелил нескольких немцев. Неробкого десятка человек, и можно поверить, что он стал антифашистом, для этого тоже нужна смелость. А тут струсил и готов на подлое убийство, лишь бы спасти свою шкуру. Понимает ли он, что его не пощадят? Гауптман прибегает к обычным гестаповским методам, они известны Майселю.
Напрягая последние силы, Колчин старался держаться спокойно, но небывалая тяжесть давила на плечи так, что ноги будто увязали в землю.
«Тень, только тень осталась, безмолвная, бесплотная», — он двинул рукой, чтобы шевельнулась и тень.
Это движение гауптман заметил.
— Русский офицер нетерпелив. Старый Иван мне больше нравится. Стоит как вкопанный столб. Обер-лейтенант Майсель, вы сами вызвались расправиться с посланными сюда большевистскими агитаторами, вы и раньше убивали большевистских комиссаров и коммунистов, не так ли?
— Я выполнял приказы командования, — еле слышно ответил Майсель.
— Не сомневаюсь в твердости вашей руки. Держите пистолет. У него верный бой. Если промахнетесь, не говорите мне, что целились старательно. Не поверю. И тогда придется доказать на вашем затылке. Вам представилась единственная возможность искупить свою вину. Не советую пренебрегать.
Гауптман издевательски разглагольствовал, он не спешил — сигнал к вылазке гарнизона из форта еще не был подан.
Наша дальнобойная артиллерия стреляла залпами, тяжелые снаряды с гудением и шелестом проносились над фортом и долбили землю в западной стороне.
Колчин вспомнил: унтер-офицер Штейнер, перебежавший линию фронта, рассказывал в политотделе, что его выручила русская артиллерия — разрушила домик, в котором он сидел под охраной до суда, и ему удалось бежать.
«Если бы наша артиллерия ударила по форту, если бы можно было вызвать огонь на себя, ни секунды не промедлил бы, и Шабунин тоже… — мелькнула мысль у Колчина. — Огонь на меня, огонь всей артиллерии, не жалейте снарядов, не щадите нас, пусть погибнут и враги! Молиться готов: давайте огонь!»
Но будет направлен только единственный выстрел из пистолета почти в упор.
— Господин лейтенант, я просил вас говорить Томасу и Артуру о меня, — Сказал Майсель по-русски.
— Что? Повторите на своем родном языке. Кто такие Томас и Артур, их фамилии? — быстро спросил гауптман.
— Я сказал русскому офицеру, чтобы он передал привет Томасу и Артуру. Я знал их, и русский лейтенант знал. Не хочу называть фамилий. Эти немцы изменили фюреру, их нет…
Имя Василия Федоровича Ванюшина известно широкому кругу читателей по книгам «Вторая жизнь», «Старое русло», «Волчий глаз» и другим. «Желтое облако» — новое произведение писателя в жанре научной фантастики.Когда на японские города упали американские атомные бомбы, озаботилось не только человечество Земли. Об атомных взрывах стало известно на далекой планете Альва. Альвины однажды пережили атомное нападение с соседней планеты Рам; обеспокоенные взрывами на Земле, они посылают свою экспедицию на Луну — ближайший спутник Земли.Советский космонавт Николай Стебельков прилетел на Луну, чтобы положить здесь начало созданию научной базы.
«Прости меня, Алибек, что оставил тебя, и чужие люди тебя воспитали, но вот знай, только я знаю, где спрятал свои сокровища Джунаид-хан, удирая от красных, и только ты станешь их хозяином», — такие были последние слова умирающего Абукаира аль-Хорезми к сыну Алибеку. И теперь перед Алибеком стоит дилемма. Воспитанный в детдоме, учась в институте, он нанимается в археологическую экспедицию профессора Стольникова, чтобы найти сокровища, награбленные басмачами, а дальше жизнь подскажет, что делать с ними.
Офицер одной из западных держав, отказывается выполнить бесчеловечный приказ и вскоре погибает от рук агентов спецслужб. Его тело попадает к советскому профессору, занимающемуся проблемами сверхрегенерации, после чего убитый капитан Фромм имеет чуть более суток, на то чтобы расквитаться со своими врагами.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.
Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.