Штурм - [59]
Гаулейтер слушал не мигая, водянистые глаза уставились на Лаша.
— Значит, без приказа, самовольно уйти из Кенигсберга?
— У нас нет связи с командующим армией, мы не можем получить от него приказа.
Кох презрительно хмыкнул: попробовал бы командующий армией отдать такой приказ!ꓺ
— Но есть прямая связь с Берлином, — обронил Лаш. — Можно запросить разрешения.
Вскочил Кох, несмотря на свою тучность, заметался по кабинету.
— Это невозможно. Позорно! — взвинчивал он себя криком. — Мы поклялись фюреру не оставлять Кенигсберга. Кенигсберг — крупнейшая крепость Германии, немецкий оплот на востоке. Если падет Кенигсберг, это покажет всем в Германии, что русских уже невозможно задержать, что Берлин, не имеющий таких укреплений… Вы с ума сошли!
У Лаша была одна надежда — на то, что Кох разбирается в военных делах.
— Простите за излишнее напоминание, — заговорил он, из-под опущенных век наблюдая за гаулейтером, у которого после крика появилась в уголках рта белая пенка, — вы — генерал, командующий фольксштурмом Восточной Пруссии. Попробуем рассуждать, как военачальники. В Кенигсберге стотридцатитысячная армия, большая часть ее уцелела, надо полагать… Еще почти сто тысяч находится в оперативной группе «Земланд». Не разумнее ли, пока есть возможность, отойти на полуостров, соединиться с опергруппой и тем самым усилить Четвертую армию, которая, опираясь на порт Пиллау, поддерживает сообщение морским путем с Германией и может обороняться долго. По- военному мысля, это решение — единственно верное.
Лаш расчетливо и тонко вел свою линию. Согласие гаулейтера сняло бы с командующего гарнизоном ответственность. Кох понимал это. Он смотрел на Лаша с противно-кислым выражением своих водянистых глаз.
«Ты, ничем не прославившийся генерал, был назначен на пост командующего кенигсбергским гарнизоном только потому, что ты родом пруссак и у тебя не должно быть мысли о сдаче Кенигсберга. Военные решения!ꓺ Да сколько их было, правильных военных решений, и сколько поражений. Теперь решающую роль играют, слава богу, уже не генералы, а гаулейтеры. Войну нельзя выиграть одними военными средствами, отошло то время».
— Послушайте, генерал, — Кох сел напротив Лаша. — Может быть, по-военному мысля, решение было бы и верное, но по политическим соображениям это будет ошибкой, преступлением, и фюрер не простит.
— Давайте все же запросим Берлин.
— Нет!
— Каково же тогда ваше предложение?
— Драться до последнего солдата и погибнуть вместе со всеми. Но это значит — выстоять. Оттяжка во времени нам на пользу. Фюрер помнит о нас. Скоро в ход будет пущено новое оружие, наступит перелом. Мы надеемся на раскол непрочной коалиции врагов. Все пламя войны повернется в сторону востока, и тогда Кенигсберг, как передовой форпост, сыграет свою выдающуюся историческую роль.
— Совершенно верно. — Лаш еще пытался уговорить гаулейтера, — Для будущей победы нужно сохранить армию. Порт Пиллау с его сообщениями — более надежный форпост. Наши войска в Курляндии, благодаря сохранению морских коммуникаций, держатся прочно. — Я настаиваю, господин гаулейтер, — запросим Берлин.
— Ни в коем случае. Разговор окончен. Выполняйте свой долг.
Оставшись один, Лаш сидел во всеохватывающем оцепенении, мысли были безотрадны, сбивчивы:
«Хитрый Кох умывает руки. Чего ждать? Смерти или нового оружия? А положение катастрофически ухудшается с каждым часом. «Выполнять долг», — сказал Кох. А как его выполнять, если командующий гарнизоном лишен права обратиться в Берлин?»
Человек военный до мозга костей, Лаш привык повелевать подчиненными и подчиняться тому, кто выше, но эта привычная и такая удобная субординация нарушилась. Он подчинялся не командующему армией, с которым не было связи, а гаулейтеру. Он не мог и повелевать, как прежде. Если бы ему даже разрешили отойти на Земландский полуостров — единственное, о чем он теперь думал, чтобы спасти своих солдат и себя, — очень трудно было бы довести приказ до всех соединений и частей гарнизона. И остается единственное — погибнуть. Тут Лашу пришла парадоксальная мысль: русские больше заботятся о жизни немцев, предлагая окруженным обычные условия плена с гарантиями, согласно международному праву. Так было в Сталинграде, около Минска, всюду, где образовывались котлы.
Бои продолжались и ночью, но с меньшей силой: у русских действовали лишь штурмовые группы. Лашу доложили, что удалось установить радиосвязь со штабом армии. Он поспешил на узел связи.
— Господин генерал, здесь — Лаш. Русское наступление оказалось такой мощи, что я не ожидал. Около тридцати дивизий и два воздушных флота. Город в развалинах. Ни один истребитель не прилетел с аэродромов оперативной группы «Земланд». Наши зенитные батареи, стиснутые на узком пространстве, бессильны против массы русских самолетов, к тому же зенитчики должны вести бой с танками противника. Все наши линии связи нарушены… Моральное состояние войск? В первый день держались стойко. Потом, после всего… Солдаты и гражданское население, спасаясь от бомб и снарядов, вместе прячутся в подвалах, население деморализующе влияет на войска. Да, я был под Ленинградом. Совершенно верно, жители Ленинграда вместе с армией обороняли город. Здесь же… Но я докладываю, что есть, и прошу разрешения, пока русские не сомкнули кольцо вокруг Кенигсберга, отойти к вам. Боеприпасы на исходе. Подземные заводы? Одни разрушены, другие забиты людьми, не работают — нет электроэнергии. Поэтому надо вывести гарнизон этой же ночью на соединение с группой «Земланд». Этой же ночью. В противном случае…
Имя Василия Федоровича Ванюшина известно широкому кругу читателей по книгам «Вторая жизнь», «Старое русло», «Волчий глаз» и другим. «Желтое облако» — новое произведение писателя в жанре научной фантастики.Когда на японские города упали американские атомные бомбы, озаботилось не только человечество Земли. Об атомных взрывах стало известно на далекой планете Альва. Альвины однажды пережили атомное нападение с соседней планеты Рам; обеспокоенные взрывами на Земле, они посылают свою экспедицию на Луну — ближайший спутник Земли.Советский космонавт Николай Стебельков прилетел на Луну, чтобы положить здесь начало созданию научной базы.
«Прости меня, Алибек, что оставил тебя, и чужие люди тебя воспитали, но вот знай, только я знаю, где спрятал свои сокровища Джунаид-хан, удирая от красных, и только ты станешь их хозяином», — такие были последние слова умирающего Абукаира аль-Хорезми к сыну Алибеку. И теперь перед Алибеком стоит дилемма. Воспитанный в детдоме, учась в институте, он нанимается в археологическую экспедицию профессора Стольникова, чтобы найти сокровища, награбленные басмачами, а дальше жизнь подскажет, что делать с ними.
Офицер одной из западных держав, отказывается выполнить бесчеловечный приказ и вскоре погибает от рук агентов спецслужб. Его тело попадает к советскому профессору, занимающемуся проблемами сверхрегенерации, после чего убитый капитан Фромм имеет чуть более суток, на то чтобы расквитаться со своими врагами.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.