Штурм - [58]
Прошла секунда, другая… Эсэсовцы остановились. Прошла минута. Взрыва не было. Ракета видна далеко. Сигнал по проводу полетит немедленно. Нажать кнопку — на это требуется одно движение. Но взрыва не было.
— В чем дело? — старший эсэсовец схватил главного инженера за руку.
— А что? — спросил Густав и слегка побледнел.
— Давай сюда портфель!
— Мне отвечать… — начал было Густав, но Томас, стоявший позади брата, подтолкнул его:
— Отдай.
Эсэсовец вырвал портфель. Кося глазом, он всматривался в лицо главного инженера, остальные двое напряженно следили, как вдали яркой пушинкой опускается ракета.
— Взрыв?ꓺ Почему нет взрыва? — спрашивал старший эсэсовец: если бы не разбитое стекло очков, он заметил бы испуг на лице Густава и все понял бы.
— Какой взрыв? — Густав, отвернувшись, посмотрел туда, где был завод.
— Вы же знали? Я вас спрашиваю.
— Это не мое дело, — спокойнее ответил Густав. — Если должен быть взрыв, он будет.
Отошли еще немного и задержались в ожидании. Старший эсэсовец стоял на гребне битого кирпича, двое — чуть ниже, они видны по пояс; братья Бухольц — по эту сторону кирпичной гряды.
Томас наблюдал за танками. Танкисты высунулись из открытых люков, махали руками. Передний танк остановился. Очевидно, это была командирская машина.
Командир не мог не обратить внимания на яркую, необыкновенного свечения ракету, спускавшуюся на парашюте: подобные сигналы не упоминались в приказе. Заметил он и то, как из тысячной толпы отбегала группка людей. Трое из них были в военной форме, не похожей на красноармейскую.
Танк немного повернулся, пушка его качнулась угрожающе.
Надо подождать еще минуту, самую малость, — Томас догадался, что сейчас произойдет. Он вступил с разговор со старшим эсэсовцем:
— Я совсем не понимаю, о каком взрыве идет речь.
— Вас не спрашивают. — Эсэсовец смотрел на главного инженера. — Довольно прикидываться простачком!
Он передал портфель одному из эсэсовцев и схватился за кобуру пистолета.
— Назад! — крикнул Томас громко, с такой тревогой в голосе, что рука старшего эсэсовца замерла и он оглянулся, не понимая, откуда грозит опасность: танки шли мимо ликующей толпы неторопливо, мирно, без стрельбы, и некоторые остановились.
Томас ухватил брата за полу, и оба покатились с груды кирпичей вниз — там был каменный выступ фундамента. Они спрятались за этот выступ. Томас вспомнил о пистолете брата, но рука была исцарапана в кровь, локоть после удара словно рассыпался.
Пулеметная струя из танка гигантским стальным прутом стегнула по груде кирпича и камня — метнулись искры, поднялась пыль. Эсэсовец с пистолетом запрокинулся и упал, другие скрылись.
— Ты жив? — спросил Томас брата.
— Кажется, да… — Густав поднялся тоже с царапинами на руках, ноги болели от ушибов. — Ты спас мне жизнь.
— Смотри! — Томас показал туда, где все еще выбивался из подземелья людской поток, заполняя улицу.
Там единственная пулеметная очередь, направленная куда-то в сторону, никого не испугала. Людское море шумело, двигалось, блестело слезами радости, плескало белыми платочками в поднятых руках.
И никто в многочисленной толпе не подозревал, что этот радостный момент мог и не означать спасения, и, возможно, они не узнают вовсе — разъедутся по родным городам и селам, потеряют друзей по несчастью, но пережитого не забудут и навсегда запомнят вот этот вечерний час своего освобождения!ꓺ
17
Задолго до того как листовки были сброшены над Кенигсбергом и упали всюду и на Университетскую площадь, где в бетонированных подземных убежищах находился штаб командующего гарнизоном, генерал Лаш понял, что положение безнадежно. Мощные форты, соединенные траншеями через промежуточные огневые точки, оказались изолированными. Связь между ними оборвалась. Каменное ожерелье распалось на отдельные опорные пункты, которые прекращали сопротивление один за другим.
Лаш уже не имел постоянной связи с командующим армией, с его штабом в Пиллау, с командирами войсковых соединений и частей гарнизона, не получал сведений о том, что происходит на переднем крае. Но он видел и чувствовал, что дело идет к полному краху. Он посылал в войска штабных офицеров, те долго пропадали где-то, совсем не возвращались или приходили грязные, растерянные и сообщали устаревшие данные — обстановка быстро менялась и все к худшему.
К вечеру седьмого апреля гарнизон Кенигсберга еще имел возможность вырваться из мешка, отойти на Земландский полуостров, и требовалось принять решение, пока не поздно. Но на это необходимо было согласие гаулейтера Коха, генерала СА.
Глухая комната убежища вздрагивала, как будто русские бомбы и снаряды пробивали землю и она отзывалась обратными толчками. Серая цементная пыль висела в воздухе, чувствовалась на зубах, забивалась в ноздри.
— Господин гаулейтер, — сказал Лаш и поперхнулся — в горле едкая пыль и трудно начинать разговор о безнадежном сопротивлении.
Он склонился над картой, по которой нелегко было узнать обстановку, и это ставило командующего гарнизоном в неловкое положение: он говорил о выводе войск, запинаясь все больше, что Кох, наместник восточных земель рейха, мог истолковать как признак трусости.
Имя Василия Федоровича Ванюшина известно широкому кругу читателей по книгам «Вторая жизнь», «Старое русло», «Волчий глаз» и другим. «Желтое облако» — новое произведение писателя в жанре научной фантастики.Когда на японские города упали американские атомные бомбы, озаботилось не только человечество Земли. Об атомных взрывах стало известно на далекой планете Альва. Альвины однажды пережили атомное нападение с соседней планеты Рам; обеспокоенные взрывами на Земле, они посылают свою экспедицию на Луну — ближайший спутник Земли.Советский космонавт Николай Стебельков прилетел на Луну, чтобы положить здесь начало созданию научной базы.
«Прости меня, Алибек, что оставил тебя, и чужие люди тебя воспитали, но вот знай, только я знаю, где спрятал свои сокровища Джунаид-хан, удирая от красных, и только ты станешь их хозяином», — такие были последние слова умирающего Абукаира аль-Хорезми к сыну Алибеку. И теперь перед Алибеком стоит дилемма. Воспитанный в детдоме, учась в институте, он нанимается в археологическую экспедицию профессора Стольникова, чтобы найти сокровища, награбленные басмачами, а дальше жизнь подскажет, что делать с ними.
Офицер одной из западных держав, отказывается выполнить бесчеловечный приказ и вскоре погибает от рук агентов спецслужб. Его тело попадает к советскому профессору, занимающемуся проблемами сверхрегенерации, после чего убитый капитан Фромм имеет чуть более суток, на то чтобы расквитаться со своими врагами.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.
Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.