Штормовой день - [39]

— Ребекка. Как вы себя чувствуете?

— Все в порядке.

— Вчера вечером я уж испугался, что вы заболели.

— Да нет, я просто устала. И проспала до десяти часов.

— Да, мама говорила. Хотите выпить что-нибудь?

Я ответила, что не откажусь, и, пока он наливал мне хереса, присела на корточки у камина, лаская шелковистые собачьи уши.

Когда Элиот принес мне херес, я спросила:

— Ваш пес всегда следует за вами?

— Да. Всегда. И в гараж, и на обед, и в пабы, всюду, куда меня только не занесет. Его здесь все знают.

Я устроилась на каминном коврике, а Элиот опять уселся в кресло со своей рюмкой.

Он сказал:

— Завтра мне надо по делу в Фальмут, повидаться там с одним человеком по поводу машины. Я подумал, может, вы захотите поехать со мной, обозреть окрестности. Как вы на это смотрите?

Я так обрадовалась этому приглашению, что даже сама удивилась.

— С огромным удовольствием!

— Может быть, вам будет не так уж весело. Но постарайтесь не скучать часок-другой, пока я буду заниматься делами, а на обратном пути мы завернем в один кабачок. Там подают вкуснейшие дары моря. Вы любите устриц?

— Да.

— Отлично. Я тоже. На обратном пути проедем через Хай-Кросс, и вы увидите, где мы обычно обитаем, мама и я.

— Ваша мама рассказала мне о Хай-Кроссе. Судя по всему, это восхитительное место.

— Уж получше здешнего мавзолея!

— О, Элиот, никакой это не мавзолей.

— Я не большой любитель викторианских древностей.

Но прежде чем я успела выступить с возражениями, появился Гренвил. По крайней мере, мы услышали его шаги: шаг за шагом вниз по лестнице, услышали, как он говорит что-то Петтиферу — высокий голос и низкое бормотанье, — потом из холла донеслось постукивание палки Гренвила по натертому паркету.

Элиот, тут же приняв смиренный вид, поднялся, чтобы распахнуть дверь, и Гренвил вошел в комнату — так вплывает в порт нос огромного непотопляемого судна.

— Всё, Петтифер. Теперь я уж как-нибудь сам.

Я встала с коврика, намереваясь подвинуть к огню кресло, в котором он сидел накануне, но это лишь раздражило старика: по-видимому, он был не в духе.

— Ей-богу, девочка, хватит суетиться! Ты что, считаешь, что я привык сидеть внутри камина?

Я отодвинула кресло к первоначальным рубежам, и Гренвил наконец достиг его и опустился в кресло.

— Пить что-нибудь будешь? — спросил его Элиот.

— Да, виски.

На лице Элиота выразилось удивление.

— Виски?

— Да. Мне известно, что сказал этот кретин доктор, но сегодня вечером я выпью виски.

Элиот промолчал, лишь кивнул с терпеливым смирением и отправился наливать виски. Когда он еще был занят этим, Гренвил, повернувшись на краешке кресла и подавшись вперед, спросил:

— Элиот, ты помнишь, в доме стояло бюро?

Душа моя ушла в пятки.

— Ой, Гренвил, опять ты за свое…

— Что значит «за свое»? Необходимо разыскать эту проклятую штуковину. Я только что велел Петтиферу искать, пока не найдется.

Элиот вернулся со стаканом виски. Придвинув столик, он поставил стакан так, чтобы Гренвил мог до него дотянуться.

— О каком бюро речь? — терпеливо поинтересовался он.

— Маленькое бюро, которое всегда стояло наверху в одной из спален. Оно принадлежало Лайзе, а теперь переходит к Ребекке. Она хочет его забрать. У нее квартира в Лондоне, она там его поставит. А Петтифер не может его найти. Тебе оно не попадалось?

— Я его в глаза не видел. Даже не представляю, какое оно из себя.

— Маленький столик с ящиками сбоку. На крышке тисненая кожа. Думаю, сейчас такие вещи редки. И стоят порядочно.

— Может быть, Петтифер сам его куда-то передвинул и забыл.

— Петтифер ничего не забывает.

— Ну, может быть, это сделала миссис Петтифер и забыла ему сказать.

— Повторяю, Петтифер ничего не забывает.

И тут в комнату впорхнула Молли, улыбаясь с самозабвенной решительностью, словно, услышав из-за двери сердитые голоса, захотела пролить умиротворяющий елей на бурлящие воды.

— Привет всем! Боюсь, я немного запоздала. Надо было заняться восхитительным палтусом, которого утром купила для меня Ребекка. Элиот, дорогой… — Она поцеловала сына, с которым, видимо, вечером еще не виделась. — И Гренвил… — Она наклонилась, целуя заодно и свекра. — Вы выглядите получше, отдохнувшим. — И не дав ему возразить, она через его голову улыбнулась мне: — Как провели день, хорошо?

— Да, спасибо. А как бридж?

— Неплохо. Выиграла двадцать пенсов, Элиот, дорогой, налей мне чего-нибудь, очень выпить хочется. Андреа сейчас идет. Через минуту-другую. — Но, держа оборону, она исчерпала темы болтовни, и Гренвил тут же открыл огонь:

— Мы потеряли одну вещь, — возгласил он.

— Что же вы потеряли? Опять запонки?

— Мы потеряли бюро.

Это прозвучало смехотворно.

— Потеряли бюро?

Вводя Молли в курс дела, Гренвил снова изложил все детали. Когда Молли узнала, что бучу эту подняли из-за меня, она бросила на меня укоризненный взгляд, словно говоря: «Так-то ты отплатила мне за мою доброту и мое гостеприимство». Я была склонна с этим согласиться. Но должно же оно где-то быть!

Взяв из рук Элиота стакан, она придвинула к себе табурет и села, готовая во все вникнуть и все разъяснить.

— Петтифер искал его.

— Думаю, он его не заметил. Наверняка ему следует сменить очки. Очевидно, его куда-нибудь передвинули, а Петтифер забыл.