Шторм-вор - [11]
Турпан и Моа проникли в гетто через одну из десятков улочек на задворках. Глупыш улизнул где-то по дороге. Турпан пообещал, что обязательно расскажет Анье-Джакане о проступке мальчишки, если тот от них не отстанет. На самом деле он не собирался этого делать – Глупыш не заслуживал наказания, которое назначила бы для него атаманша воров. Но Турпан решил, что немного попотеть от страха растяпе не помешает. Может, в следующий раз он дважды подумает, прежде чем покинуть свой пост ради пирожка.
Логово Турпана и Моа раньше было каким-то бункером. Снаружи виднелся только круглый ржавый люк в бетонной стенке канала. Он находился под мостом, а чтобы и вовсе скрыть его от любопытных глаз, Турпан соорудил над ним маленькую хибарку. Но от люка вниз шла лестница, ведущая в три маленькие комнатки с прочными стенами. Люк запирался на кодовый замок, но, когда Турпан впервые нашел его, люк был распахнут настежь. Была ли это проделка вероятностного шторма или еще что, Турпан так и не узнал. Он просто запомнил цифры и поселился в бункере. Позднее, когда он познакомился с Моа, он пригласил ее пожить там вместе с ним. Сначала она отнеслась к нему с подозрением, но потом согласилась. Найти такое надежное убежище в гетто было исключительной удачей, и они ревниво хранили тайну своего дома.
И теперь, прежде чем идти к атаманше, они сначала направились в логово. Стены и пол были из голого металла, но Турпан и Моа насобирали много одеял, ковриков, половичков, штор и подушек, застелили ими пол и соорудили постели. В главной комнате стояла крохотная масляная печь для готовки и отопления. Комната была завалена всевозможными деталями, которые они украли или подобрали в надежде собрать из них что-то такое, что можно обменять или продать. Комнатка Моа была самой маленькой и до пояса заваленной мягкими тканями. По ночам девушка буквально зарывалась в них и спала в этом плюшевом коконе.
Моа любила спать. Ей всегда снились такие яркие сны – сны о полетах высоко над землей, сны о загадочных далеких странах, сны, полные приключений и романтики… И стоило ей зарыться в груду мехов и одеял и закрыть глаза, как жизнь наполнялась радостью и чудесами.
Они захлопнули за собой люк, с грохотом ссыпались по лестнице в главную комнату и уселись на пол. Тогда Турпан осторожно вытряхнул содержимое сумки на коврик между ними.
Моа сидела, зажав ладони между коленями. Турпан взглянул на нее. Прямые черные волосы, липкие от грязи, падали ей на лицо, кожа была такой бледной, что он видел голубые прожилки вен на запястьях и шее. Отправляясь на дело, Моа натянула потертые зеленые брюки, ботинки и черную курточку с длинными рукавами, обтрепанную понизу.
Стоило только взглянуть на Моа, как становилось ясно, что со здоровьем у нее совсем плохо. Турпан надеялся, что сумеет купить ей приличной еды с этой добычи. Может, здоровая пища вместо безвкусной каши, которую раздавали в столовых для бедняков, вернет ее лицу немного румянца.
– Анья-Джакана будет довольна, – равнодушно произнесла Моа.
На самом деле сейчас ей было наплевать на атаманшу. Моа занимало только то, сколько здесь денег и какая доля достанется им. Сумма получалась хорошей. Не огромной, но, если Анья-Джакана поделится с ними по справедливости, они некоторое время смогут прожить на эти деньги. Хоть что-то…
Турпан с сомнением смотрел на подругу, думая об артефакте Угасших, все еще лежащем в его кармане. Сказать Моа о нем или нет? Конечно, он поделится с ней тем, что сумеет выручить за эту вещицу, – он и не думал утаивать деньги. Но если рассказать Моа о находке сейчас, она потребует отдать артефакт Анье-Джакане. Она скажет, что оставить такую ценную вещь себе слишком рискованно. Анья-Джакана непременно почует обман. Моа скажет, что не надо раскачивать лодку, что это ужас чем закончится… И даже если она согласится с Турпаном, она не очень-то умеет лгать. Она выдаст их, сама того не желая.
Моа – мечтательница. А он, Турпан, реалист. И понимает, что нельзя вечно воровать, чтобы не умереть с голоду. Рано или поздно их поймают и убьют, а то и уведут. Так случалось со всеми, кто нарушал многочисленные законы Протектората, или не соглашался с идеалами, которые здесь были приняты, или говорил о мифической земле за пределами Орокоса.
Нет. Пусть при одной мысли скрыть что-нибудь от Моа у Турпана становилось скверно на душе, он решил ничего ей не говорить. Это для ее же блага. Когда-нибудь она скажет ему за это спасибо.
Он оставил ее подсчитать добычу, а сам пошел к себе и спрятал артефакт под скатанным одеялом, служившим ему подушкой.
– Идем, – сказал он, вернувшись в общую комнату, и стал собирать рассыпанную добычу обратно в сумку.
Вскоре Турпан и Моа уже шагали к логову атаманши воров.
Чтобы попасть ко двору Аньи-Джаканы, надо спуститься глубоко под землю, миновав множество дверей и наклонных туннелей. Путь Турпана и Моа лежал по мостам, перекинутым через темные, стремительные потоки. Они проходили мимо чудовищных механизмов, которые давным-давно не работали. За путниками из темных углов следили внимательные глаза. Их обладатели – маленькие, шустрые создания, бегали по стенкам, как гекконы.
