Шторм на Крите - [41]

До вечера он просидел в номере. Лежал на кровати, но спать не спал, и думать не думал.

Юля не звонила и не появлялась, и сам он не стал набрать ее номер, хотя ему хотелось услышать ее голос, и встретиться с ней, и объясниться. Утреннее происшествие, о котором он еще не успел поговорить с ней, превращалось в настоящую дилемму и уже создавало им неприятности. Как назвать то, что произошло между ними за обедом? Что это – недопонимание? Ссора? Почему она не пошла с ним? Не хотела огорчать мать? А как же он? Неужели ей все равно? Почему не звонит теперь? Не пытается увидеться с ним, поговорить? Неужели она такого же мнения о нем, что и Наталья? Нет, этого не может быть, успокаивал себя Антон Ильич, ведь он знает Юлю, она не такая, как мать. Это просто недоразумение. Они оба успокоятся, вечером, как всегда, к нему придет Юля, они помирятся, и все пойдет как прежде.

Он хотел позвонить ей сам, но боялся, что рядом окажется Наталья и разговора не получится. И еще боялся спрашивать на счет ужина, не желая снова затрагивать эту тему. Возможно, они все-таки решат пойти в таверну. А может, обиделись на коротышку и ни за что не пойдут к нему снова. Тогда они отправятся ужинать в общий ресторан. Или Юля поведет всех ужинать в кафе. Как бы там ни было, Антон Ильич не хотел встречаться сегодня со всей компанией. Он решил поужинать где-нибудь в безопасном месте, а потом ждать, когда придет Юля и они смогут наконец поговорить обо всем наедине.

Когда настало время ужинать, он взял такси и попросил водителя отвезти его в какой-нибудь хороший ресторан. Тот предложил поехать в соседнюю деревушку, где работал рыбный ресторан, известный на всю округу. Антон Ильич не возражал. Ему было все равно, куда ехать, лишь бы поскорее завершить этот день и встретиться с Юлей.

Таксист привез его в шумное заведение, где в этот час ужинало множество людей, в основном русских. Антон Ильич нашел место потише, еду заказал самую простую – изучать меню и пробовать какие-то изыски не хотелось, быстро поел и рассчитался. Ему не терпелось вернуться. Он боялся, вдруг Юля захочет увидеть его, поговорить, станет искать, придет к нему и не застанет.

То же такси привезло его обратно.

Он кинулся в номер, но там не было ни записки, ни сообщения. Он потянулся к телефону, чтобы набрать ее номер, но подумал, что с ней в комнате может быть Наталья, она любила приходить к дочери по вечерам, и тогда все будет испорчено. Нет, лучше дождаться, когда она придет, сказал себе Антон Ильич.

До полуночи было еще далеко, и он спустился в бар. Здесь вдруг оказалось необыкновенно людно и весело: играла музыка, все столики до одного были заняты, на диванах сидели целыми компаниями, выпивали, говорили и спорили о чем-то, тут и там раздавались взрывы смеха. Как всегда, показывали футбол, но мало кто сегодня смотрел телевизор. Многие были одеты по-праздничному, некоторые даже будто пришли на карнавал – разукрасили лица, надели маски. Антон Ильич огляделся – бар был тоже наряжен, висели бумажные гирлянды, горели свечи, на барной стойке стояли круглые зубастые тыквы со свечками внутри.

Он нашел место у бара. Эвклид, тоже веселый и разгоряченный, подмигнул ему, плеснул в стакан виски и поставил перед ним, хоть Антон Ильич и не просил.

– Комплимент от бара!

– Что за праздник у вас сегодня? – удивился Антон Ильич.

– Хэллоуин! – крикнул Эвклид сквозь музыку.

Вот оно что, подумал Антон Ильич. Теперь понятно, откуда эти странные наряды и свечи-тыквы.

Эвклид был в прекрасном расположении духа, в отличие от Антона Ильича. Бар его был полон, отовсюду к нему тянулись руки, жаждущие свежей порции выпивки – он едва поспевал подавать. Ловкие руки его так и летали над баром, откупоривая бутылки, перемешивая коктейли и пряча в карман чаевые. К тому же, сегодня здесь кружило так много одиноких девушек, что глаза его разбегались, не зная, на ком остановиться, и он подмигивал всем подряд, шутил со всеми и жонглировал бокалами.

– Молодой человек, а молодой человек! Позволительно ли скучать одному в этот праздничный вечер?

Антон Ильич увидел подле себя высокую девицу в черном сарафане и черной вязаной шапочке поверх таких же черных гладких волос. Лицо ее было ярко раскрашено, глаза обведены карандашом, на щеках красовались нарисованные кошачьи усы.

– Не угостите ли двух симпатичных ведьмочек, которые за это ненадолго составят вам компанию?

Рядом с ней стола девица потолще и пониже ростом, в несуразных полосатых шортах и тельняшке, с банданой на голове и повязкой на глазу – вероятно, в костюме пирата.

– Плеснете немного «Кровавой Мэри» в мой пустой бокал?

– А лучше рому, в мою большую кружку?

Они пьяно загоготали, валясь друг на друга и поддерживая друг друга за руки. Отсмеявшись, они снова уставились на Антона Ильича, но тот все смотрел на них в недоумении, не понимая, чего они от него хотят.

– Слышь, Кать, – толкнула локтем подругу пиратка, – он, похоже, по-русски не бельмеса.

– Точно!

Они поглядели друг на друга и снова загоготали.

– Lady… Want… Cocktail! Please! – проговорила девица в черном, и они снова захихикали.

Антон Ильич не отвечал.