Шторм - [32]

Вдруг он понял. Это она, умственно отсталая девочка. Вот и последнее доказательство того, что все происходящее — месть. Давно задуманная месть.

Я так и не простил ее за то, что она сделала. Она пришла к выводу, что не может так больше жить, и выбрала самый простой выход. Самый простой и самый малодушный. Каждый вечер с того самого дня я говорил с ней, спрашивал ее снова и снова, почему она бросила меня. Я понимал, что ей досталось, но все равно я не хотел, чтобы она покоилась с миром. Я хотел, чтобы там, в потустороннем мире, она не находила бы себе места и мучилась чувством вины. Поэтому я продолжал обвинять и задавать вопросы: как она могла? Почему она бросила меня с ними: отцом, умеющим только ненавидеть, и братом, с которым у меня не было ничего общего? В тот вечер во мне что-то умерло, Алине. А потом постепенно вырос новый я. Тот, кем я стал.

Глава 32

Рино позволил себе появиться в участке только в десятом часу. Как и ожидалось, поиски Шура Симскара успехом не увенчались, полицейские бросили эту затею примерно через час после того, как тот улизнул. Рино, теперь уже совершенно уверенный в том, что пожар подстроили, понимал, что дело принимает новый оборот. Началось оно с останков мальчика, но теперь все было завязано на том, кто, по всей видимости, был братом убитого, на том, кто полгода назад чуть не погиб. И именно к нему этим утром собирался зайти Рино. И пусть пострадавший не может говорить или писать, все-таки можно найти способ с ним пообщаться. Что там говорила медсестра? Он изредка отвечает им с помощью жестов. Может быть, просто никто не спрашивал его о том, что его действительно волнует. Возможно, он только и ждал момента, чтобы рассказать, о несчастном случае, который вовсе не был таковым.

По дороге в пансионат у Рино от недосыпа закружилась голова. Он все еще злился, что они упустили шанс поймать Симскара. Ведь было же очевидно, что рано или поздно ему придется вернуться домой, и, если бы они тщательнее разработали план, сейчас он был бы уже в участке. А вместо этого он теперь постарается спрятаться еще надежнее.

И снова его проводили к заведующей. Когда инспектор заявил, что хотел бы навестить Сигурда Овесена, женщина озабоченно нахмурилась.

— К сожалению, мы были вынуждены перевести его в больницу в Лекнесе. Им понадобилась пара дней, чтобы подготовить для него палату, так что пока за ним ухаживает на дому одна из наших медсестер.

— Его уже перевезли?

Заведующая тяжело вздохнула.

— Вчера утром к нему заходил этот Симскар. Теперь-то я понимаю, что мы не должны были этого допускать. По словам заведующей отделением, Овесена очень расстроил этот визит, и успокоить его так и не удалось. Он так слаб, не переносит сильных впечатлений, и, посоветовавшись с медсестрами, которые за ним ухаживают, мы решили, что нам необходимо принять меры. Очевидно, Симскар сильно напугал его, и подумать только, мы позволили им находиться наедине.

Снова глубокий вздох.

— Это вынужденная мера, пока ситуация с Симскаром не разрешится. Я слышала, он все еще в бегах?

Рино получил последнее подтверждение своим догадкам. Симскар навестил свою жертву, прекрасно зная, что тот будет в ужасе от этой встречи.

— Могу ли я спросить, — Рино провел рукой по отросшей шевелюре, — насколько Овесен, Герой, как вы его тут называете, может общаться?

Заведующая пристально посмотрела на него, затем опустила сложенные лодочкой руки на стол.

— Боюсь, что совсем немного. Я сама за ним не ухаживаю, но.

Она нажала кнопку на телефоне и пригласила в кабинет одну из медсестер.

— Каспара руководит отделением, где он лежал, она лучше всех его знает, но на вашем месте я бы не ожидала слишком многого. Герой может дышать самостоятельно, но, пожалуй, это единственное, что он может делать без помощи.

В этот момент дверь открылась, вошла медсестра лет пятидесяти. По комплекции она не уступала заведующей, и, встретив ее на улице, Рино не обернулся бы. Он пожал ей руку, отметив, что женщина явно нервничает. Видимо, испытывает угрызения совести от того, что им пришлось отказаться от пациента, который так нуждался в их помощи.

Начальница повторила вопрос инспектора, и заведующая отделением грустно посмотрела на Рино.

— Не знаю, что именно он понимает. Мы постоянно разговариваем с ним, но он почти никогда не отвечает нам. Сначала мы пытались наладить какое-то общение, казалось, что он реагирует, но через несколько недель он как будто бы перестал даже пробовать объясниться. Конечно, никто не сомневается, что у него ужасные боли, и по его обожженному телу видно, какие движения ему неприятны, а какие — вообще невозможны. Больше всего ожогов у него на шее и на плечах, и когда мы его о чем-то спрашиваем, он крайне редко отвечает осторожными движениями головы, так что, честно говоря. Не думаю, что вы чего-нибудь добьетесь. Тем или иным способом.

Заведующая отделением засунула руки в карманы формы, и Рино почувствовал сильный аромат духов. А ведь он где-то читал, что сильные запахи в больницах и пансионатах запрещены!

— То есть вы хотите сказать, что не стоит и пытаться с ним пообщаться?