Штаб-лекарь И. В. Протасов - [2]

«Наблюдать сии пункты, — писал Протасов в коллегию, — я первый в своем полку чистосердечно обязываюсь» и не только потому, что это входит в мои обязанности, и не потому, что «могу наблюсть государственную пользу и пользу личную солдатов», но главным образом потому, что «мне меньше будет у больных труда и попечения»[1].

В этом высказывании отразилось понимание И. В. Протасовым идей профилактики.

Уездный врач

В 1794 году И. В. Протасов по его просьбе был переведен из армии на гражданскую службу в Пермскую губернию. Его назначили уездным врачом для обслуживания сразу двух уездов: Кунгурского и Красноуфимского. В 1797 году, с момента открытия губернской врачебной управы, он стал обслуживать один Красноуфимский уезд.

Какие обязанности возлагались на уездных врачей? Легче перечислить то, чего не должен был делать уездный врач.

Уездный врач, в соответствии с инструкцией Медицинской коллегии, обязан был оказывать медицинскую помощь «людям всякого состояния по целому уезду, без требования за свой труд воздаяния». Он обязан был бороться с эпидемиями среди людей и эпизоотиями среди скота, «изыскивать причины, наводящие вред здоровью», и своевременно устранять их, свидетельствовать скоропостижно умерших с объяснением причин. Ему вменялось в обязанность следить за «съестными припасами» и за чистотой населенных мест, проводить под присягой судебно-медицинскую экспертизу, проводить военно-медицинскую экспертизу для лиц, призываемых в армию.

Уездные врачи должны были вести учет и изучение заболеваемости и смертности, изучать метеорологические факторы — температуру воздуха, барометрическое давление, количество осадков, время и характер вскрытия рек, характер лета, осени, зимы, весны и т. п. и описывать все это в специальных работах, называемых медико-топографическими описаниями, и ежегодно все эти сведения присылать в губернскую управу.

Уездный врач обязан был собирать лекарственные травы, выращивать их (семена присылала Медицинская коллегия). На его попечении находился лекарский ученик. Кроме того, с 1802 года его обязали прививать оспу.

Но не только в обилии обязанностей дело.

Главная трудность заключалась в том, что население не шло к врачу. Свирепствовали эпидемии, наблюдалась огромная смертность среди населения и особенно среди детей, и в то же самое время больных у врачей было очень мало. Население на протяжении веков привыкло обходиться без врачебной помощи и врачу, в котором оно видело нового чиновника в мундире, не доверяло.

Царское правительство своими указами стремилось сделать из врачей именно чиновников. В 1800 году было издано «высочайшее повеление», по которому врачи на работе обязаны были носить только мундир. Штатское платье носить запрещалось. Запрещалось также медицинских чинов называть врачами. Требовалось именовать их в соответствии с чином — «лекарь», «штаб-лекарь» и т. п. Все это еще больше отдаляло врача от населения.

Врачи прилагали огромные усилия к тому, чтобы приучить население пользоваться медицинской помощью, но результаты были плачевными.

Так, например, врачи М. Л. Гамалея и Ф. X. Граль не только бесплатно обслуживали население города Перми, но даже сами за свой счет покупали лекарства и носили больным домой. И какие результаты? В 1798 году они обслужили 1803 больных (в том числе 601 ребенка). Из этого количества — 36 больных умерло. А всего в Перми в тот год умерло 286 человек. Иначе говоря, без ведома врачей умерло 250 человек! Детская смертность на первом году жизни тогда составляла 67 процентов к числу родившихся.

Хотя врачи и успешно лечили больных, население, даже в Перми, в большинстве случаев надеялось на «волю божью». Потребовалось очень много времени для того, чтобы убедить население в пользе врачебной помощи.

Деятельность уездных врачей складывалась так, что они значительно больше внимания вынуждены были уделять мертвым, чем живым. Судебно-медицинская экспертиза была таким разделом работы, за который с них больше всего спрашивалось. Эта обязанность была самой неприятной и тягостной.

Несчастные случаи, убийства, драки… И на каждый такой случай уездный врач должен был выезжать в обязательном порядке, иногда за сто и даже за двести верст. Своих больных, конечно, приходилось оставлять на произвол судьбы. Что врач находил, приехав на место? Зимой он часто заставал трупы, растерзанные зверями, а летом, как правило, разложившиеся. Какое тут заключение мог дать врач? А давать это заключение надо было под присягой.

Подрались два человека, обратились в суд. Суд обязательно требует врача. Врач оставляет больных и идет в суд. Если врач почему-либо не может явиться — жалоба во врачебную управу. Таких жалоб поступало очень много.

Работа уездных врачей была чрезвычайно трудной, но оплачивалась плохо. Молодой уездный врач получал всего 250 рублей в год и только впоследствии, если он хорошо себя проявлял, жалованье ему повышалось.

Далеко не все уездные врачи относились к своей работе добросовестно. Многие из них пьянствовали, не выезжали на вскрытия, допускали ошибки при освидетельствовании рекрутов, брали взятки, били своих учеников и т. п. Жалобы пачками сыпались в губернскую врачебную управу. Управа сообщала об этом в Медицинскую коллегию, которая наказывала «особо отличившихся». Так, в 1804 году уездный штаб-лекарь Чефранов был оштрафован на месячное жалованье, а лекарь Баженов уволен со службы «за употребление слишком горячих напитков».