Шпионы среди нас: секретные материалы - [32]

Известие о начале Первой мировой войны Александр Парвус принял с восторгом. Основным врагом европейского пролетариата он видел русский царизм и считал, что для борьбы с ним любые средства хороши. Ему не составило труда развернуть на Балканах прогерманскую пропаганду — Парвус имел большой опыт в подобных делах, да и связи наработанные помогали.

Тогда же он начал обхаживать националистические организации Украины, Грузии и Армении, надеясь сформировать действующие внутри Российской империи отряды повстанцев. Эта затея успеха не имела, зато на Александра Парвуса обратила внимание немецкая разведка. 7 января 1915 года его принял германский посол в Турции Ханс Фрайхер фон Вангенхайм. На следующий день посол отправил в МИД Германии подробный отчет об этой встрече, где привел слова Парвуса: «Интересы германского правительства целиком совпадают с интересами русских революционеров. Российские демократы могут добиться осуществления своих целей только при условии полного разрушения самодержавия и разделения России на отдельные государства. С другой стороны, Германии не удастся добиться полного успеха, если в России не произойдет революции. Кроме того, даже в случае победы Германии Россия будет представлять для нее немалую опасность, если Российская империя не распадется на отдельные независимые государства».

Именно после этих переговоров германское правительство разработало программу помощи российским социалистам, а Парвус стал выступать в роли посредника при передаче им денежных средств. В феврале Парвуса удостоил аудиенции государственный секретарь МИД фон Ягов. Во время беседы с ним Парвус обозначил три основных направления действий против Российской империи, позднее изложенные в документе, известном как «Меморандум д-ра Гельфанда». Во-первых, предлагалось оказать финансовую поддержку российским революционным партиям, во-вторых, развернуть внутри России мощную антиправительственную и антивоенную пропаганду, в-третьих — организовать в мировой прессе кампанию против царизма.

«Повсеместные забастовки и восстания, вызванные бедственным положением народа, — утверждал Парвус, — и усиление политической агитации поставят царское правительство в сложное положение. Если оно прибегнет к репрессиям, это приведет к росту сопротивления, если же проявит снисходительность, это будет воспринято как признак слабости и пламя революционного движения разгорится ярче».

Основной российской революционной силой Парвус считал социал-демократов, в первую очередь — руководимых Лениным большевиков. В середине марта 1915 года Парвус стал главным консультантом германского правительства по рабочему движению. А в конце марта получил от МИДа первый миллион марок, который частями был переведен в Бухарест, Цюрих и Копенгаген. Из Бухареста эти деньги передавались в Париж Троцкому, Мартову и Луначарскому — издателям газеты «Наше слово», ратующей за «революционное» поражение царского самодержавия в войне.

При этом, к полному недоумению Парвуса, Ленин категорически отказывался от прямых контактов с ним. Возможно, глава большевиков опасался провокаций и обвинений в сотрудничестве с германской разведкой, агентом которой он, похоже, считал (и вполне справедливо) Александра Парвуса. А может, ему просто не хотелось видеть рядом с собой претендующего на лидерство революционера-финансиста.

И предложение Парвуса организовать свою доставку в Петроград после Февральской революции Ленин решительно отклонил. Однако спустя некоторое время из Цюриха все-таки отбыл пресловутый «пломбированный» вагон, в котором возвращались на родину 40 большевистских лидеров. Формально Парвус не имел к этому отношения — организовывал отправку непосредственно германский МИД (возможно, именно то, что предполагаемый «транзит» большевиков оказался таким масштабным, помогло уговорить Ленина). Германские социалисты до поры до времени ничего не знали об этой операции, а узнав, пришли в необыкновенное умиление — решили, что это дело рук Парвуса и что он действовал от собственного имени, чтобы в случае неудачи не скомпрометировать товарищей по СДПГ.

Между тем в России происходили события, определившие дальнейшую судьбу Парвуса. В середине июля 1917 года российское министерство юстиции с санкции Керенского предало огласке документы, из которых явствовало, что большевистская партия живет на немецкие деньги. Скандал получился страшный. Ленину с Зиновьевым пришлось срочно скрыться, а Троцкий был арестован. Само собой разумеется, в том, что большевиков финансировали немцы, никто не признавался. «Скажите вы, безумцы, — вопрошал Парвус в одной из своих статей, — почему вас беспокоит вопрос, давал ли я деньги Ленину? Ни Ленин, ни другие большевики, чьи имена вы называете, никогда не просили и не получали от меня никаких денег ни в виде займа, ни в подарок. Но и им, и многим другим я давал нечто куда более необходимое, чем деньги или динамит. Я был одним из тех людей, кто наделил духовной пищей революционное самосознание российского пролетариата». 9 ноября, спустя два дня после переворота — революции, «о необходимости которой так долго говорили большевики», германская казна выделила на их поддержку очередные 11 млн марок.