«Шпионы» рождаются на Лубянке - [60]

«направленность умысла — нанести ущерб внешней безопасности России» (см.: Особенная часть // Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. Генерального прокурора РФ, проф. Ю. И. Скуратова и Председателя Верх. суда РФ В. М. Лебедева. М.: Изд. гр. ИНФРА.М — НОРМА, 1996. С. 422.);

в данном случае — также осознание обвиняемым секретности собираемых, хранимых и передаваемых сведений;

в любом случае — уверенность обвиняемого, что собирание, хранение и передача им сведений есть форма оказания «помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации» (диспозиция ст. 275 УК Российской Федерации).

При этом под безопасностью понимается «состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз»; «жизненно важные интересы — совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает существование и возможности прогрессивного развития личности, общества и государства»; к одному из основных объектов безопасности относится «государство — его конституционный строй, суверенитет и территориальная целостность» (ст. 1 Закона Российской Федерации от 5 марта 1992 г. «О безопасности»).

Указанные обстоятельства характеризуют «виновность лица в совершении преступления» и «характер и размер вреда», причиненного приписанным деянием (пункты 2 и 4 части 1 ст. 73 УПК Российской Федерации).

2. Судом не установлены важнейшие обстоятельства

Несмотря на подробность приговора Московского городского суда от 19 февраля 2003 года по делу А. И. Бабкина, перечисленные выше обстоятельства, входящие в предмет доказывания по уголовному делу А. И. Бабкина, остались невыясненными по правилам, установленным уголовно-процессуальным законодательством России.

Во-первых, направленность умысла А. И. Бабкина в приговоре не доказывается ссылками на источники доказательств, перечисленные в ст. 74 УПК Российской Федерации, а выводится логически из того, что подсудимый: а) имел доступ к секретным сведениям; б) обладал высокой квалификацией и большим опытом.

В приговоре суда сказано буквально следующее: «Бабкин А. И., имея доступ по службе к секретным сведениям, составляющим государственную тайну, и к лицам, такими сведениями располагающими, обладая высокой теоретической квалификацией и большим опытом практической работы по изделию, состоящему на вооружении ВМФ РФ и не имеющему себе аналогов в мире, осознавал, что собиранием, передачей и хранением с целью передачи сведений о таком изделии представителю иностранного государства, действовавшему по заданию предприятий военно-промышленного комплекса США для использования этих сведений в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, наносит ущерб внешней безопасности государства, гражданином которого сам является».

Не говорится в приговоре и о конкретном ущербе, который нанесла России передача сведений А. И. Бабкиным как работником МГТУ им. Н. Э. Баумана Э. Д. Поупу как представителю Пенсильванского университета (США). Суд ограничивается цитированием вероятностного заключения комиссии экспертов:

«Поскольку секретные сведения, составляющую государственную тайну, стали достоянием иностранных спецслужб, внешней безопасности Российской Федерации, ее политическим, экономическим и военным интересам нанесен ущерб, так как это может привести:

к получению иностранными специалистами закрытой научно-технической информации в отношении создаваемых в России в период с 1962 по 1977 годы скоростных подводных ракет…;

к значительному сокращению сроков, материальных и людских затрат на создание иностранными специалистами аналогов СПР и ее модификаций;

к созданию на основе полученных сведений и технологий более совершенных образцов СПР, с последующим принятием их на вооружение национальными ВМС иностранных государств;

к утрате экспортных возможностей при поставках СПР «Шквал-Э» иностранным заказчикам, и как следствие — к недополучению предполагаемой экономической выгоды, а также к утрате лидирующих позиций Российской Федерации в области создания СПР с гидрореактивным двигателем на гидрореагирующем топливе;

к оснащению созданными на основе полученных сведений принципиально новыми средствами вооруженной борьбы национальных ВМС иностранных государств (т. 16, л. д. 27—63)».

Таким образом, А. И. Бабкину вменяется вместо реально причиненного гипотетический ущерб. Между тем, «…вероятное заключение эксперта не может быть положено в основу приговора» (п. 14 постановления пленума Верховного суда СССР от 16 марта 1971 г. № 1 «О судебной экспертизе по уголовным делам»).

Используя шаткую и идущую вразрез с требованиями права предположительную аргументацию, авторы приговора вступают в противоречие с требованиями ч. 4 ст. 302 УПК Российской Федерации, гласящей: «Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях…» Такое же требование предъявляет к приговорам и пленум Верховного суда Российской Федерации (п. 4 постановления пленума от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре»).