Шпионы «Маджонга» - [165]

— Нам было необходимо лишить вас возможности собрать деньги для уплаты Советскому Коммунальному банку.

— Это я понял. Но зачем было держать нас в Чаяне? Тюрьма номер один здесь, в Пекине, подошла бы для этой цели не хуже.

— Мы хотели проверить, на самом ли деле вы такой хороший китаец, каким сами себя представляете, товарищ Юнг. И вы на самом деле оказались именно таким. Вы китаец по своему стоицизму, по образу мыслей, по образу жизни. Вы также питаете большую любовь к китайскому народу. У нас большие планы относительно вашего будущего, после того как наступит тысяча девятьсот девяносто седьмой год.

Глаза Саймона расширились, но он ничего не сказал. Это не удивило старого китайца, потому что он продолжал дальше:

— Я полагаю, вы задумывались над тем, каковы наши планы относительно вас. Предложение, которое сделал вам здесь, в Пекине, в свое время Цю, представляло только часть всех наших намерений относительно вас. Мы хотели предать вас, завладеть вашими акциями учредителей, хотя Цю Цяньвэй и не знал тогда этого. Это была близорукая политика, которая, как мы сейчас осознали, должна быть изменена. Акции должны вернуться к вам.

— И что привело вас к этим благословенным переменам во взглядах?

Сунь улыбнулся:

— Мы прагматики, мистер Юнг. Чжао предал нас. Единственный способ, которым мы можем спасти акции учредителей от рук русских, это ваши свидетельские показания. Что, в свою очередь, означает, что акции вернутся к вам. Ну что, я достаточно откровенен. Как на ваш английский вкус?

Саймон проигнорировал иронию.

— Как именно вы предполагаете все это осуществить?

— Вам необходимо вернуться в Гонконг и заявить о своих правах на то, что ваше по праву. Когда это произойдет, должно последовать судебное разбирательство. Вы дадите показания под присягой, засвидетельствовав, что ни вы, ни член магистрата Хуа никогда не подписывали бумаг, на которых основывается банк.

— Вы придаете моим показаниям такое большое значение, товарищ Сунь. Пожалуйста, объясните это.

— Разве это не очевидно?

— Не очень. Почему бы вам просто не дать указание члену магистрата Хуа предоставить необходимые показания?

— Потому что он может рассказать только часть истории. И прежде всего мы не можем возбудить процесс. Член магистрата Хуа не может потребовать от суда денонсировать фальшивки. Только вы можете сделать это.

— Конечно. Теперь я понял.

— Необходимо поторопиться. Чжао уже готов покинуть Гонконг. Мы подготовили все для звонка вашему адвокату Сэндитону. — Сунь посмотрел на часы. — Связь через двадцать минут.

— В таком случае это сделка под принуждением.

— Мне очень жаль, но это так.

— Пожалуйста, продолжайте.

— Мы хотим, чтобы вы сказали вашему адвокату, что сегодня вечером с ним свяжется ваш представитель и привезет ему настоящую документацию по кредиту, взятому у Советского Коммунального. Конечно, этой документации будет недостаточно, чтобы восстановить права собственности на акции. Мы хотим, чтобы вы сказали Сэндитону, что нужно предпринять немедленные — я настаиваю, немедленные — шаги для пересмотра решения суда, которое было принято в пользу банка.

— Понятно. Ясно, что никто, кроме меня, не может дать таких распоряжений. И уж точно их не может дать член магистрата Хуа. Что еще?

— Мы полагаемся на благоразумие ваше и вашей семьи в отношении воспоминаний о последних нескольких месяцах вашей жизни.

— А взамен?

Сунь снял очки и начал протирать их платком. Он казался очень старым и уязвимым.

— Взамен мы предлагаем вам все то, что предлагали раньше, и более того. Вы — друг Китая, товарищ Юнг, особенно после Чаяна. Выгоды и польза, которую вы извлечете из связи с нами, просто не поддаются исчислению. Вы знаете это.

— Я знаю это. Как знаю и то, что однажды вы уже нарушили свои обещания. Почему я должен поверить вам во второй раз?

— Разве у вас есть выбор? — Лицо Суня оставалось дружеским, но голос звучал острее лезвия бритвы.

— Думаю, есть. Прежде чем мы обсудим это, я хотел бы задать вам несколько вопросов.

Сунь снова посмотрел на часы. Хотя он был хорошо натренирован и умел скрывать свои истинные чувства и эмоции, но ему все же не удалось полностью скрыть нетерпение, отразившееся на его лице.

— Пожалуйста, задавайте их.

Саймон положил руки на бедра и намеренно помедлил несколько секунд, прежде чем заговорить, тем самым заставив Суня поерзать в кресле.

— Во-первых, я хотел бы узнать, что стало с мистером Ни и его сестрой Мод. Они живы?

— Они живы. Мы заставили их провести день вне Сингапура, вот и все.

— Они ваши агенты?

— Не в том значении, в каком вы понимаете этот термин. Цю Цяньвэй правильно обрисовал вам их статус. Они помогают нам иногда, и не более того.

— Значит, тот мальчик, который заменил Мод, вам уже больше не был полезен.

— Пожалуйста, не тратьте время на воспоминания о нем! — В выражении лица Суня так и сквозило нетерпение. — Он совершил много преступлений против нравственности.

Саймон позволил тишине еще немного сгуститься, выжидая, не осознает ли Сунь весь ужас того, что он только что сказал. Но тот никак не прореагировал, и Саймон продолжил:

— Следующий вопрос: к чему такая спешка?