Шпионы «Маджонга» - [163]

Время тянулось медленно. Сунь Шаньван ушел в вертолет, оставив солдат охранять его снаружи. Джинни вытерла со лба пот и опустилась на траву.

Саймон оставался на ногах, глядя поверх голов крестьян туда, куда ушел Минчао и его сопровождающие. Спустя некоторое время, показавшееся ему вечностью, он вскрикнул и потряс Джинни за плечо.

— Они возвращаются!

Джинни встала на ноги. Крестьяне, заметив возбуждение высокого англичанина, все как один повернулись к деревне. Первой в конце улочки появилась Диана, неся на руках Тинченя. Когда они поравнялись с последним домом, она что-то шепнула малышу, поцеловала его в щеку и опустила на землю. Мгновение он стоял в замешательстве, все еще цепляясь за ее юбку. Потом, завидев родителей, побежал к ним.

Цинцин бросилась к нему. Она не могла говорить. Казалось, малыш рад видеть ее, но никаких следов ночи, проведенной в пещерах, никто не замечал. Сначала Цю Цяньвэй бесстрастно смотрел на него, не говоря ни слова. Потом он стал гладить мальчика по щеке, сперва робко, затем все свободнее. Мальчик поднял на него глаза и обхватил отца руками за шею. Цю скривился от внезапной боли, но удержал мальчика на весу, крепко прижав к себе. Он сразу же отвернулся, чтобы Саймон не мог видеть его слез, но по вздрагивавшим плечам все было ясно.

Диана, белая от напряжения, бросилась в объятия отца, всхлипывая от облегчения. Мэт устало опустился на землю.

— Сработало, — тихо сказал он. — Сработало, па…

— Пока все идет нормально, Мэт. Но мы еще не выбрались отсюда. Пойдем, надо собрать вещи.

Он осторожно отстранил Диану и помог сыну встать. Когда они шли к дому, Джинни опять взяла его под руку.

— С тобой все в порядке? — тихо спросил он ее. — Да.

Они долго молчали.

— Точно? — переспросил он.

— Конечно. Только…

— Что только?

— Я… я не ожидала снова оказаться здесь, Саймон. А когда мы попали сюда, я и не мечтала вновь выбраться отсюда. Свобода казалась сном для меня. — Она смахнула слезу. — А теперь… я… Кайхуэй…

Она замолчала. Саймон сжал ее руку, но не сумел сообразить, что бы такое ей сказать.

Они подошли к дому и увидели Кайхуэй, поджидавшую их. Она посмотрела в глаза Джинни и, казалось, все поняла, потому что ни о чем не стала расспрашивать. Она вытерла руки о передник и сказала:

— Хорошо. Сейчас я помогу тебе собраться, старшая сестра.

Сборы заняли мало времени, ибо у Юнгов в Чаяне не было почти никаких пожитков. Кайхуэй упаковала в пакет немного еды со свадебного стола, за который так никто и не садился, и сунула сверток со снедью в руки Джинни. До этого момента Джинни вполне владела собой, но тут она сломалась и начала непроизвольно всхлипывать.

Кайхуэй прижала сестру к себе и принялась массировать спину, успокаивая.

— Ну-ну, — зашептала она. — Не надо плакать. Ты видишь, я же не плачу? Я знаю, что ты будешь счастлива там, куда едешь. Я буду думать о тебе, знать, что ты счастлива. — Она отстранила сестру на расстояние вытянутых рук, чтобы Джинни увидела, что Кайхуэй улыбается. — И ты тоже должна думать о нас. Мы тоже будем счастливы.

— Поедем с нами, — всхлипнула Джинни, но Кайхуэй покачала головой в ответ.

— Из этого ничего не выйдет, старшая сестра. Слишком поздно. Мне нужны мои собственные вещи. Мне нужен мой народ. — Она увидела, что Джинни просто не сможет расстаться с ней на такой ноте и смягчилась. — Когда-нибудь я приеду. А до того времени будь счастлива, будь счастлива. Видишь — я же не плачу?

Но, когда Диана обняла ее, она все же заплакала. И когда Мэт обнял ее и поцеловал в щеку, она прижала к себе мальчика, спрятав у него на груди лицо, чтобы он не мог видеть ее слез, слез «презренной старой китаянки». Но Мэт удивил их всех. Он еще раз поцеловал ее и сказал:

— Мы вернемся.

Саймон, уже стоя в дверях, в изумлении обернулся. Впервые в жизни он слышал, что его сын говорит, как мужчина — твердо и уверенно, но в то же время мягко. Мэт улыбнулся и повторил:

— Мы вернемся, Кайхуэй. Мы все вернемся.

Потом вся семья пошла к вертолету. Диана поднималась на борт последней, и Кайхуэй сунула руку в глубокий карман куртки и что-то передала своей племяннице, обняв ее на прощанье обеими руками.

— Тебе, это тебе, — прошептала она.

Диана посмотрела, что ей дали. Это была бутылочка лимонада. Диана молча повернулась и взбежала по лесенке, но Кайхуэй успела заметить что по лицу девочки текут слезы.

Лесенку втянули внутрь вертолета, винты начали вращаться, снова раздался сотрясающий землю грохот, и вертолет стал подниматься вверх. Саймон выглянул в маленький иллюминатор и успел заметить Кайхуэй, стоявшую немного поодаль от Минчао и Чжаоди, которые держались за руки.

Его лицо окаменело. Он запомнит Чаян.

Вертолет на мгновение завис неподвижно, потом повернул и взял курс на северо-запад, к ущелью через долину. Когда они пролетали между возвышавшихся стен ущелья, звук двигателей, отразившись от скал, заглушил всё на свете, и разговоры в машине стали невозможны. Потом они вынырнули из ущелья, и под ними снова распростерлись равнины Сычуани, покрытые буйной растительностью.

Саймон повернул голову и взглянул через плечо. В кресле позади него сидел Мэт, обхватив голову руками. Диана напряженно смотрела в иллюминатор, словно желая запечатлеть в памяти каждую деталь оставшейся позади деревни, ее деревни. И в это мгновение Саймон понял, что его дети тоже навсегда сохранят в своей душе Чаян.