Шпионки в Париже - [12]

В тюрьме младшая сестра Мари сказала мне: – Знаете, господин майор, не нужно оставлять место для меня в вашей машине, когда вы поедете в Венсен. Когда я у вас просила об этом, Мата была очень зла. Сейчас она очень благоразумна… Она не подозревает ничего.

И вот мы перед большими воротами Сен-Лазара. 4 ч. 45 и все еще ночь. Я заметил десяток автомобилей перед тюрьмой… Это журналисты. Черт! Кто смог их предупредить? Это очень неприятно. Это товарищи. Я с ними знаком. Но к моему большому сожалению, я должен их избегать.

Я быстро прошел под портиком и вошел в кабинет начальника.

– Она спит, – сказал мне начальник охраны.

По очереди прибыли: любезный следователь капитан Бушардон, секретарь суда капитан Тибо, правительственный комиссар Морне, пастор Дарбу, доктор Соке, член военного трибунала, который осудил Мату… И затем… защитник!

Статья 27 Уголовного кодекса

Прибытие последнего произвело неприятное впечатление. Мы знали о привязанности адвоката к танцовщице и о доверии, которое он вызывал у нее. Что могло бы случиться? Мы опасались тягостных сцен отчаяния. Возможно, осужденная станет цепляться за своего защитника, который заставил поверить ее в возможность помилования? Мы как раз собирались задаться этим вопросом, когда адвокат попросил разрешения побеседовать с правительственным комиссаром.

– Мата Хари не может быть казнена этим утром, – сказал он. – Я формально протестую и прошу об отсрочке. Уголовный кодекс, Книга 1, Глава 1, статья 27 гласит: «Если приговоренная к смертной казни женщина заявляет, и проверка подтверждает, что она беременна, она подвергается наказанию только после родов».

Все посмотрели на него с удивлением.

– Это невозможно, – заявил начальник тюрьмы. – Ни один мужчина не входил в ее камеру. Вы же сами действительно это знаете, дорогой мэтр.

– А если это был я!

– Ой! Вы? – воскликнул лейтенант Морне, – но ваш возраст? Вам ведь более 75 лет, я прав?

– Это неважно. Я обращаюсь к статье 27 Уголовного кодекса.

– Тогда доктор Соке сейчас приступит к осмотру, чтобы проверить ваше утверждение.

Мы заранее были уверены в результате осмотра. Но точно никогда не знаешь… Сомнения были возможны, ведь деликатное положение тоже случается неожиданно.

В кабинете начальника мы изучили также некоторые детали о здоровье осужденной, подробности такого рода, которые немного лишили ее образ поэтичности…

Время пришло.

У дверей камеры

Кортеж теперь двигался по темному коридору, едва освещенному несколькими мерцающими газовыми фонарями. Шум тяжелых шагов громко звучал в коридорах: так всегда следует идти к камере осужденного на смерть – от шума заключенный проснется, и мы увидим его уже бодрствующего.

В ту трагическую минуту, когда приближаешься к роковой двери, мы говорим себе, что там в нескольких метрах есть человек, который спит, который мечтает или который думает, который, разумеется, надеется, и через несколько секунд, это существо будет потрясено, окажется в ужасе, услышав внезапно, что ему предстоит умереть именно сейчас.

Этот момент действительно ужасен. Каждый раз, когда я оказывался в таком мрачном кортеже, когда подходил к двери осужденного – а я доставил к месту казни приблизительно двадцать предателей и шпионов – я чувствовал, как неистово билось мое сердце, и всегда испытал несказанную тревогу.

На этот раз речь шла о женщине, еще молодой, знаменитой во всех слоях общества как богиня танца, жрица любви, воплощение поэзии и красоты. «Ее тело волнисто струилось с бесконечной грацией среди беспорядка пелен и опьянения духов», – эта фраза одного из ее поклонников всплыла в моей голове – и все это розовое, живое, мыслящее, волнующее тело, через несколько часов должно было превратиться в безобразную массу…

Но я быстро вспомнил об обвинительной речи лейтенанта Морне, упоминавшего о смерти наших солдат, о страданиях раненых, о слезах матерей и детей. «Вред, который нанесла эта женщина, неописуем. Она, вероятно, величайшая шпионка нашего века».

Пойдем! Давайте пойдем, и никакой жалости.

Но путь к камере Маты Хари мне, тем не менее, показался бесконечным. Еще коридор. Это здесь. Запор резко толкнули с грохотом. Дверь открылась…

Постель Мата Хари находилась в глубине камеры слева. Две другие кушетки были размещены перпендикулярно с двух сторон: помощницы, которые их занимали, внезапно разбуженные, терли себе глаза, не зная, что им делать в присутствии всех этих внезапно появившихся людей: они решились одеваться.

Пробуждение

Судьи ворвались как смерч. Мата Хари спала. Ее слегка потрясли.

– Час правосудия наступил… Ваше прошение о помиловании было отклонено господином Президентом Республики… Вам нужно вставать… Будьте мужественны.

– Как? – удивилась осужденная. – Это невозможно!… Это невозможно!… Офицеры?…

Она заметила в группе своего адвоката.

– Будьте добры, подойдите, – обратилась она к нему, протягивая руку.

Защитник, наклонившись к ней, прошептал несколько слов тихим голосом. Мы услышали:

– Маргарета, если вы хотите…беременная… Уголовный кодекс. Скажите, что это – статья 27.

Доктор Соке приблизился.

– Маргарета, я умоляю вас об этом, позвольте себя осмотреть, – дрожащим голосом твердил адвокат.