Шпионаж под сенью муз. Как представители творческих профессий служили разведке - [16]

Керенский сдержанно поздоровался. Предложил сесть.

— Господин Моэм, наступают очень тяжелые для России дни… — Повисла пауза. Моэм молча ждал продолжения. — Мы переживем их, конечно. Но нам будет легче, если наши друзья помогут нам.

— Как и чем я могу быть вам полезен, господин председатель?

Керенский взял со стола запечатанный конверт, протянул его Моэму.

Моэм взял на удивление легкий конверт. Похоже, там всего один-два листка бумаги.

— Прошу вас передать… как можно срочнее… вашему премьер-министру, г-ну Дэвиду Ллойд Джорджу. Письмо это, господин Моэм, чрезвычайной важности, по почте оно отправлено быть не может. Прошу передать его из рук в руки лично адресату.

— Конечно. Это секретный пакет?

Керенский колебался. Потом снова заговорил:

— Вам расскажу. Было бы бестактно делать из вас просто, извините, почтальона… Если коротко, то Временному правительству экстренно необходима военная помощь Антанты. Если союзники не поддержат Россию в ее стремлении к миру, она будет вынуждена выйти из борьбы в одиночку.

Керенский приподнялся из-за стола.

— Благодарю вас за доверие, господин Керенский. Я сегодня же отправляюсь в Великобританию, — сдержанно ответил Моэм.

— С богом! — по-русски напутствовал его глава Временного правительства.

Моэм срочно выехал поездом в Норвегию, откуда английский миноносец доставил его на север Шотландии. 23 октября Моэм прибыл в Лондон, где ему была назначена аудиенция у премьер-министра Дэвида Ллойд Джорджа.

Моэм ждал увидеть строгое и деловое лицо премьер-министра, который начнет немедленно читать письмо Керенского. Но Ллойд Джордж улыбался, предлагал курить, попросил секретаря принести чаю.

Разговор начался для Моэма неожиданно. Хозяин кабинета мечтательно произнес:

— «Леди Фредерик»… Прекрасная пьеса, до сих пор помню ее в постановке «Корт-Тиэтра»… Комедия — ваш конек… Что пишете сейчас, дорогой Сомерсет?

Моэм грустно улыбнулся:

— Увы, сейчас не хватает ни времени, ни сил. Но я привез вам из России произведение эпистолярного жанра…

Премьер-министр не отреагировал на шутку, делано заскучал.

— Прочтите, пожалуйста.

Моэм внутренне вскипел. Такого унижения он не ожидал.

— Простите, сэр. Я немного заикаюсь при чтении и боюсь отнять у вас драгоценное время. — С этими словами Моэм протянул премьер-министру конверт.

Треснул, разломился сургуч, поддалась костяному ножу плотная бумага конверта, потом зашелестело письмо. С недовольным видом Дэвид Ллойд Джордж бормотал себе под нос, водя глазами по письму, но одну фразу прочитал вслух отчетливо, усиленно артикулируя:

— …Если этого не будет сделано, тогда с наступлением холодной погоды я не смогу удержать армию в траншеях. Я не вижу, как мы могли бы продолжить войну. Разумеется, я не говорю этого людям. Я всегда говорю, что мы должны продолжать борьбу при любых условиях, но это продолжение невозможно, если у меня не будет что сказать моей армии… — Ллойд Джордж отложил письмо на край стола. — Понятно. Что ж, положение Керенского очень сложное…

В задумчивости премьер-министр отхлебнул остывший чай. Потом его голос зазвучал твердо и официально:

— Прошу вас, сэр, передать господину Керенскому, что выполнение его просьбы, к моему великому сожалению, невозможно. Прошу простить меня, я тороплюсь на заседание кабинета.

Ллойд Джордж встал из-за стола. Аудиенция была окончена…

В своих воспоминаниях Сомерсет Моэм корил себя за «ненастойчивость», как он выразился, в попытках убедить Керенского и Ллойд Джорджа действовать решительнее:

«…Я упустил шанс повернуть колесо истории в другую сторону… Я самым плачевным образом провалился».

Существует версия, что колесо истории Моэм мог повернуть весьма круто. Возможно, это было главное задание Моэма в России.

Убить Ленина

Версию о том, что Моэм участвовал в подготовке плана о физическом устранении Ленина, выдвинул публицист Вадим Штольц. Он оттолкнулся от фразы из мемуаров Моэма, где тот говорит о том, что, попади он в Россию шестью месяцами раньше, то мог бы предотвратить Октябрьскую революцию.

Вадим Штольц отмечает, что у Моэма был агент, вхожий в узкий круг большевистского руководства и имевший возможность «навести» убийцу на Ленина или даже самому стать киллером. Информация о существовании этого британского агента содержится в секретном меморандуме Вайзмана от 19 января 1918 года под названием «Разведка и пропаганда в России с июля по декабрь 1917»:

«Один из наших агентов из Америки — хорошо известный международный социалист; он был сразу же принят большевиками и допущен на их совещания. Он призвал Троцкого к публичной дискуссии о сложившейся ситуации, его вызов был принят, и в начале ноября такая дискуссия состоялась в Петрограде».

Пока мы ничего не знаем об этом агенте. Кто мог им быть?

Ну не Саша же Кропоткина, в конце концов…

В малоизвестном очерке под названием «Террорист Борис Савинков», опубликованном в 1943 году в дамском журнале «Редбук», Моэм напишет:

«…Это имя вполне могло бы стать для нас таким же знакомым, как имя Ленина. И в этом случае имя Ленина осталось бы в забвении. Борис Савинков мог легко стать человеком с огромной властью в России».