Шпион под подозрением. Спасские ворота - [3]

Через несколько месяцев он научился различать руку каждого из цензоров, а когда пометки одного из них исчезли и по тюрьме прошел слух, что тот вышел на пенсию, Долинг обратился к нему с письмом, поблагодарив за внимание и чуткость. Правда, оно не дошло до адресата, как, впрочем, и все остальные письма Долинга — таково было негласное распоряжение.

Поэтому Джеймс Долинг сначала сильно удивился, когда к нему начали поступать письма, минуя тюремную канцелярию: просто кто-то подсовывал их под дверь камеры во время прогулки.

На конвертах не значилось ни его имени, ни обратного адреса. На первый взгляд письма были странными, хотя содержали вполне четкие инструкции.

Настолько четкие, что когда «невидимка» (так поначалу окрестил Долинг их автора) стал навещать его в тюрьме, Джеймс Долинг точно знал, о чем пойдет разговор при очередной их встрече.

— Доброе утро, Стюарт, — сказал он мужчине, входящему в комнату свиданий.

— Привет, Джеймс. Как самочувствие, старина? Еще каких-нибудь пятнадцать лет, и вы покинете этот гостеприимный кров.

Долинг кисло улыбнулся. Его не обманывал дружелюбный тон посетителя, слишком хорошо он знал этих людей.

Они никогда не простят ему, будут ненавидеть до самой его смерти. Особенно этот — высокий, холеный, с упрямым подбородком и седеющими усиками отставного колониального чиновника. Дерьмо, тупица.

— Итак, что мы будем проходить на сегодняшнем уроке? — устало произнес Долинг и, стряхнув пылинку с рукава тюремной робы, откинулся на спинку металлического сиденья.

Его гость опустился на стул напротив.

— Думаю, имеет смысл вернуться к событиям прошлого лета, когда вы еще работали в посольстве в Москве. Не возражаете? — Посетитель вопросительно поднял брови. — Согласитесь, это были не худшие времена для вас, не так ли? Приятная должность начальника посольской канцелярии, красавица жена… Словом, у вас должны сохраниться самые лучшие воспоминания о том лете, верно?

Долинг удрученно опустил голову. Теперь Стюарту была видна его сильно облысевшая розовая макушка. Поникшая тщедушная фигурка предателя казалась по-детски беззащитной.

— Но ведь мы говорили об этом в прошлый раз, — жалобно протянул он. — Может, лучше я расскажу о первых контактах с КГБ?

И голосок его звучал по-детски. Это уже стало как бы ритуалом при встречах: прежде чем отвечать на вопросы, Долинг должен был немножко покапризничать.

— Ладно, — сразу согласился Стюарт, — десять минут на болтовню, а затем приступим к делу.

— Спасибо, — тихо сказал Долинг.

Они закурили и стали беседовать, словно два старых приятеля. Вернее, говорил один Долинг, а Стюарт слушал с застывшей улыбкой, откинувшись на спинку стула. Боже, как ему надоели эти предатели! И почему все они такие болтливые? Вот уже несколько месяцев он допрашивает Джеймса Долинга в тюрьме, а впереди еще долгих пятнадцать лет, в течение которых он будет вынужден по долгу службы выслушивать тошнотворную историю измены. Так зачем же спешить? Но руководство Стюарта настаивало на этих встречах — нечастых, нерегулярных, но выматывающих душу осужденному. Там, в Лондоне, считали, что в один прекрасный день предатель расколется до конца в обмен на спокойное, без нервотрепки, прозябание в тюрьме. «Может быть, они и правы, — подумал Стюарт, — только вряд ли это случится сегодня».

Спустя час он поднялся со стула, собравшись уходить. Как раз этого момента ждал Долинг.

— Разумеется, — сказал он тихо, как бы про себя, — ваш «спящий агент» в России остался цел и невредим. Ведь у вас там окопался очень ценный «крот»… — Голос Долинга окреп, в нем явственно слышались издевательские нотки. — Так зачем вы меня мучаете?

Стюарт резко обернулся в дверях.

— Что вы там бормочете?

— Не надо, Стюарт. Я же знаю, что у вас там законсервирован очень крупный агент, из высших эшелонов власти. Его завербовали еще до меня, а пару лет назад он залег на дно, так что я не смог продать его. Наверное, он по-прежнему сидит там и мечтает об Англии… Я прав, Стюарт? — Неожиданно Долинг широко улыбнулся. — И вы стали сомневаться в нем? Я не ошибаюсь?

Стюарт сочувственно покачал головой.

— Бросьте это дело, Джеймс. Приберегите к рождеству, чтобы нам было чем развлечься на праздники.

Отъехав пару миль от тюрьмы, Стюарт остановился около телефонной будки и позвонил в Лондон. К тому времени, когда он добрался до дома, в Москву уже ушла шифрованная радиограмма. Тот человек в посольстве, кому она была адресована, начал действовать немедленно.

5 декабря, Москва

Он был вынужден идти на этот контакт — срочный, неплановый, абсолютно неподготовленный, вопиюще непрофессиональный, нарушающий все правила разом. Паркер чувствовал, как пульсирует кровь в висках. Знакомый симптом! Вообще-то его учили владеть собой, но чувство страха всегда найдет лазейку.

Почему именно на него уставилась через весь зал вон та компания ресторанных завсегдатаев? Может быть, официантка уже сообщила о нем кому следует? Оставаться на месте или бежать? Хотя где спрячешься в этом городе, среди девяти миллионов равнодушных славян? До границы ближайшего дружественного государства добираться не меньше пятнадцати часов…