Шпион по найму - [33]
— Все равно какое имя. Лечи человека! Пока нет паспорта. Потом будет… Хорошо, запиши Тургенев. Имя? Имя — Чико… Без отчества. Пока нет отчества. Потом будет. Лечи, пожалуйста, сразу! За нами не заржавеет…
Я любил учиться языкам. Мне понравилось: «не заржавеет».
На смуглой коже кровь только кажется маслянистой и темной. Поэтому друг Чико напрасно орал, что задета артерия.
— Что с ней? — спросила старуха, рядом с которой я уселся на ободранный диванчик в ожидании благоприятного момента. — Бедная, бедная…
— Это кот, — сказал я. — Упал. Только бы не сломанный позвоночник.
— А мой отравился, — сказала она.
— Кто отравился?
— Внучек. Промывают теперь. Тоже тварь Божия…
— Кто тварь Божия?
— Кот ваш…
— Уносите кошку, немедленно, — сказала подошедшая медсестра. — Совсем охамели…
Я встал. Бумажка, предназначавшаяся привратнику, торчала из нагрудного кармана моего пиджака.
Санитары ловко загрузили Чико в тележку. На рысях покатили в конец коридора к операционной. Двое из свиты побежали рядом.
— Милая, — вступилась старуха. — Пусть себе, разреши подождать, может, доктор согласится.
— Пожалуйста, — сказал я. — Если можно и после всех, конечно. Первая помощь. Только. Посмотреть, что с позвоночником. Потом я отвезу к ветеринару… За мной не заржавеет.
Сестре тоже понравилось выражение.
Деньги она взяла.
— И много ты дал? — спросила старушка.
— Вам спасибо за поддержку, — сказал я, доставая другую купюру. Купите внуку конфет.
— Это что же за деньги такие?
— Возьмите, возьмите, они не русские, но хорошие.
Из операционной вернулся парень, который просил за Чико.
— Через минут сорок, ну час, зашьют, и уедем, ещё ляжку задело, сказал он второй паре свитских, остававшейся в коридоре.
Парень подобрал с пола залитое кровью кожаное пальто, вывернул, проверяя, карманы, скомкал и сунул под диван.
Старушка согнулась посмотреть.
— Выбросили, как думаете? — спросила она у меня.
— Можешь взять, бабуля, — сказал ходатай за Чико. — Кожа отмывается, если сразу и холодной водой…
— Ай, милай!
Я получил обмякшего Порфирика-Гарсиа через час после отъезда кавказской братвы. Позвоночник оказался не поврежденным. К утру ветеринар на улице Россолимо, куда я поехал из «Склифа», ввинтил стальной штырь в раскрошенную кость правой задней лапы.
Наутро я перепроверил подслушанное имя.
Шлайновская служба не располагала информацией о Тургеневе.
Человек из конторы на улице академика Королева, выдававшей лицензии на частную сыскную деятельность, слышал кликуху Чико, но особых подробностей сообщить не смог. Однако кое что имелось.
Подлинное имя — Вагаршак Овсепян, гагринский армянин.
Первые сведения: боец у прибалтийского, а точнее, петербургского авторитета Эфраима, стационарного бандита, то есть бандита, имевшего постоянное логово — три номера люкс в гостинице «Пулковская» возле аэропорта. Известность пришла позорным образом. Милицейский наряд из аэропорта донес Эфраиму, что трое его бойцов затеяли драку в ресторане. Попросив ментов повременить с протоколом, Эфраим прибыл на место и приказал орлам бежать напрямик полем в гостиницу, пока он едет туда же машиной по шоссе. Успеют до него — прощены. Не успеют — стоит ли возвращаться на работу?
Побежал один Чико и, хотя прибыл раньше босса, в вестибюле подвергся прилюдной порке. Эфраим всегда так наказывал, если не убивал. Кто бы мог подумать, что адепту телесных наказаний оставалось жить до полуночи? Чико плевал на порку. Не в наказании суть. Босс вправе назначать любое… Нарушили данное ему слово, в этом все было дело. Но это уже моя догадка.
Чико выбрал кличку из романтических побуждений. В Гагры приезжал Александрович. Гастроли тенора совпали с тем периодом в жизни Вагаршака, когда подросток переживает превращение в мужчину. До невозможности сладкие слова и мелодия впитывались сердцем: «К нам едет Чико, к нам едет Чико, к нам едет Чико из Порто-Рико!»
Чико вылупливался из уголовного мира вместе с новой в его среде формацией «демократов». Не отвечал на малявы, не являлся на толковища. Авторитарный режим рухнул по одну сторону, легальную, от линии раздела добра и зла. Тогда рухнули авторитеты и по другую сторону, которая была нелегальной. Перебравшийся в Москву Чико подрабатывал третейским судейством для черных землячеств. Деловые негры, обрусев и заведя бизнес, прикрытый женами с российскими паспортами, заразились лихорадкой стрелок и разборок. Тогда-то и появилась у Чико фамилия. Он принимал клиентов в казино «Тургенев» на Рождественском бульваре близ московского почтамта.
Тургенев слыл старомодным. Клялся здоровьем матери. Танцуя, прижимал телку, а не месил воздух руками и ногами на расстоянии. Спиртное не употреблял, и черные подданные считали его мусульманином.
Обыденка тянулась своим чередом, пока эфраимовская братва не докопалась, кто завалил босса направленным взрывом в задницу в туалете.
Чико Тургенева вызвали в Питер. Приезжал ли он в город и потом вернулся в Москву, или провел подготовительную стадию дела стараниями своих питерских кентов, — неизвестно. Чико покинул купе в «Красной стреле» ночью в Твери, отправился на центральный переговорный пункт и набрал номер телефона хазы, где предстояла разборка. Угловую квартиру на шестом этаже у парка Победы вырвало взрывом и отнесло от дома метров на двадцать. В протоколы внесли наличие пяти раскромсанных, не опознаваемых трупов.
«Сингапурский квартет», роман. Скрывающий свое прошлое российский финансист Севастьянов, выдающий себя за индонезийца биржевой бандит китаец Клео Сурапато, бывший капрал Иностранного легиона и глава охранного агентства немец с французским паспортом Бруно Лябасти, полушотландка-полукитаянка журналистка Барбара Чунг и другие герои романа втягиваются в схватку за миллионы московского холдинга «Евразия». Ставкой в борьбе становится жизнь её участников. Встречную операцию развертывают журналист и детектив-наемник, реэмигрант Бэзил Шемякин и его «подрядчик» полковник ФСБ Ефим Шлайн.
В сборник Валериана Скворцова включены два романа. В романе «Укради у мертвого смерть» основные события разворачиваются в Сингапуре и Бангкоке. Мастер биржевых кризисов, расчетливый делец Клео Сурапато, бывший наемник-легионер Бруно Лябасти, рвущийся в воротилы транснационального бизнеса в Азии, финансист Севастьянов, родившийся в Харбине журналист Шемякин и другие герои романа оказываются втянутыми в беспощадную схватку вокруг выкраденных у московского банка нескольких миллионов долларов, возвращение или потеря которых в конце концов оказывается для многих из них вопросом жизни и смерти.«Одинокий рулевой в красной лодке» — роман, написанный на основе действительных событий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Откуда взялся огромный питон в холодной квартире заснеженной Алматы? Это, может быть, экзотическая, но не единственная загадка, которую приходиться решать «агенту по найму» международного класса Бэзилу Шемякину.В Казахстане «застряли» документальные доказательства коррупции в высоких эшелонах власти России. Любой ценой их необходимо изъять и уничтожить. За документами охотятся и служба национальной безопасности Казахстана, и ФСБ России, и западная агентура, а также загадочные теневые структуры криминального мира.
В горах Южного Кавказа отлажено работает загадочный финансовый имамат «Гуниб». Он занимается легализацией в Объединенной Европе денег — «переваренных» бюджетных, нефтяных, водочных, поступающих от торговли оружием и людьми, а также рэкета и контрабанды. Экспресс-отправка из Москвы в адрес имамата партии наличных оказывается «меченой» агентурой Европейской специальной комиссии по отмыванию денег. Полковник ФСБ Ефим Шлайн, отслеживая действия иностранной спецслужбы на территории России и пытаясь проникнуть в «Гуниб», исчезает.
В феврале 1979 года части китайской армии перешли границу Социалистической Республики Вьетнам Началась агрессия, развязанная Пекином против соседнего государства В результате ожесточенных боев вьетнамский народ изгнал захватчиков с территории СРВАвтор книги журналист-международник В H Скворцов находился в течение всей войны на линии огня В брошюре он рассказывает о том, что видел собственными глазами о боях, в которых вьетнамские командиры, солдаты, ополченцы громили врага, о мужестве гражданского населенияНаписанная в форме журналистского очерка, книга адресована широким кругам читателей.
У безупречной супруги восходящего американского политического деятеля есть опасные тайны, которыми она готова поделиться с его избирателями.
Тайная политическая сделка под кодовым названием «Гильгамеш» идет не так в начале войны в Ираке. Один за другим люди, которые знают об этом, уничтожаются, за исключением двух: Али Хамсина, переводчика иракского правительства, который скрывается в Гуантанамо, и Джерри Тейт, агента британской разведки. Она находится в тюрьме за убийство. Спустя годы Али Хамсин говорит, что раскроет свои секреты, но только Джерри Тейт. Идеи дизайна обложки предложены в англоязычной версииПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:книга не вычитана!
Робота-судью невозможно подкупить, для него не играет роли человеческий фактор, жалость, сопереживание. Он знает лишь закон и действует в соответствии с ним. Как и робот-адвокат. Система исключает возможность ошибки. Залы судебных заседаний становятся полем боя искусственных интеллектов. Профессия юриста близится к исчезновению. Последние люди-адвокаты бесповоротно проигрывают конкуренции со стороны машин. Наиболее успешный из юристов, Лэндон Донован, понимает, что его жизни угрожает опасность. Он начинает опасную игру в надежде узнать истину: кто стоит за роботами…
Яну Лаврецкую преследует компания из девяти школьниц. Первая неприметная встреча в кафе закончилась зверским расчленением убитой девушки. На месте преступления убийца оставил окровавленный пистолет без отпечатков пальцев. Яна уговаривает своего напарника взять это дело, однако здесь все не так просто, как кажется. Яну одолевают воспоминания о прошлой жизни, проведенной в рабстве. Она думает, что убийца – это ее надзиратель, которому отец продал девушку на три года в период с 14 до 17 лет. Но так ли юная журналистка близка к разгадке тайны? Или все-таки убийца находится намного ближе, чем думает Лаврецкая?
Иногда для осознания надвигающейся беды достаточно открыть глаза и назвать вещи своими именами. Горькие слова – лекарство, сладкие слова – отрава, – гласит китайская пословица. Действие происходит в непростом настоящем и в зловещем будущем, которое вполне себе возможно. Если сидеть, сложа руки. Надеюсь, что эти горькие отчаянные рассказы станут своего рода прививкой для тех, кто способен думать. Или антидотом. И отравленных известными ядами в нашем стремительно наступающем будущем станет меньше. В оформлении обложки использованы личные фотографии.
В жизни автора, как и в любой остросюжетной книге, имеются незабываемые периоды, когда приходилось на себе испытать скачки адреналина и риска. Это и подтолкнуло его к написанию книг о таком чувстве, как инстинкт самосохранения. Данная книга не является первой в творчестве, и не является последней. По жанру её можно отнести к драме, где прослеживается трагическое переплетение человеческих судеб. К психологическому роману с раскрытием характеров героев, их трансформации и движений души. И несомненно к политическому детективу, ведь война — это всегда политика.