Шпага императора - [39]
Строевые кавалерийские лошади, конечно, животные с крепкими нервами - они не сбавляют аллюра даже под картечными залпами. Но вот дымные шлейфы тянущиеся навстречу, да ещё и с разрывами зарядов после падения, сделают психически озабоченными кого угодно, не только лошадей...
Тем более, что ядро или граната прилетает неожиданно, а здесь латники Нансути, идущие пока ещё на рысях могли чётко видеть как именно в него рисует свой дымный след по небу непонятный снаряд. Строй вражеских кирасир слегка смешался. А тут еще в дело вступили и русские пушки.
На ракетной батарее, по понятным мне причинам, наступила заминка - необходимо было дождаться, пока рассеется дым от запуска дюжины предыдущих ракет, переустановить дистанцию и снова зарядить установки.
А французы уже пришли в себя и, выровняв строй, продолжили выход на рубеж атаки Метров за двести уже перейдут в галоп и ринутся на нашу пехоту. И запросто могут смять правый фланг. Сумские гусары, при всей их лихости, защита от тяжёлой кавалерии неважная. Остаётся надеяться, что Дохтуров в моё отсутствие подсуетился и направил туда конную артиллерию...
Действительно: перед строем нашей пехоты стали вылетать запряжки, на батареях 'пушкарей летучих' орудия живо сбрасывались с передков и разворачивались в сторону неприятеля. И снова через ощетинившийся штыками строй, через только что появившиеся пушки нарисовали в небесах свои змеиные следы ракеты. Снова двенадцать, тремя сериями. На этот раз все они ушли по адресу. Не каждая врубилась во фронт атакующих французов, но лучше бить по арьергарду, чем просто перепахивать взрывами землю.
Как я понял, это был эксперимент Александра Дмитриевича Засядько, 'проба пера'. Всего три четырёхствольных станка... Ну что же - удалось. Надеюсь, что в будущих баталиях ракетные батареи станут более солидными.
Латники неслись уже галопом, рановато, конечно, тронулись, но торопились поскорее дорваться до прямого удара, до штыков нашей пехоты, стену которой надеялись проломить поскорее...
Сначала навстречу жахнула картечь конноартиллеристов - уже солидные бреши в рядах, затем огонь егерей. Ага! Это свинцовые шарики от ваших кирас отскакивают с такого расстояния, а новые пули их прошивают за милую душу. Ну и, наконец плотный залп пехоты в упор. И всё - до наших шеренг доскакало совершенно несерьёзное количество ударной кавалерии Наполеона, которую немедленно взяли во фланг сумские гусары.
А вот в такой ситуации лёгкая кавалерия имеет чуть ли не более предпочтительные шансы.
Кирасирам стало понятно, что проломить наши шеренги они уже не способны, что скоро пехотинцы жахнут по ним очередным свинцовым шквалом, по арьергарду уже начали бить гранатами пушки центра, гусары в серых мундирах сейчас врубятся в их порядки и задавят числом...
Запели трубы и французские латники начали разворачиваться, чтобы отправиться туда, откуда пришли.
Сумцы преследовать не стали. И правильно: это позволило ракетчикам послать в разлуку ещё одну серию своих подарков.
Но гусары не стали возвращаться на исходные - вдоль наших позиций они помчались на атакующую центр пехоту противника. Те, увидев угрожающую им опасность, немедленно ослабили натиск и стали выстраивать каре, для защиты от атакующей конницы. И отходить.
В сражении наступила передышка...
- Белый флаг, ваше высокопревосходительство! - адъютант Дохтурова протянул руку, указывая на всадника, скачущего прямо к нам.
- Интересно, чего это им занадобилось? - хмуро бросил командующий Шестым корпусом. - Ладно, как только прибудет парламентёр - проводите его сюда.
На холм поднялся довольно молодой французский офицер. Вроде гусар, хоть на наших похож не особо - шапка меховая, но доломан и ментик с бранденбурами выдавали принадлежность именно к этому виду кавалерии. Я, как уже не раз упоминалось, французским владею сильно ниже среднего, так что произошедший диалог привожу со слов майора Дементьева, которого расспросил позже:
- Господин генерал, мой маршал предлагает не возобновлять сражения, пока не будут вынесены с поля раненые и убитые.
- Не возражаю, - кивнул Дохтуров.
- Кроме того, командующий удивлён, что вы ведёте боевые действия столь бесчеловечными методами.
- Вы прибыли под белым флагом, сударь, - немедленно набычился генерал, - потрудитесь воздержаться от оскорбительных намёков в адрес моих войск.
- Господин генерал, - продолжил сверкать глазами француз, - неужели вы будете отрицать применение 'жидкого огня' сегодня? Это бесчеловечно! Так войну не ведут!!
- Пострадал ли хоть один ваш солдат от данных фугасов? - спокойно осведомился Дмитрий Сергеевич. - Я имею в виду непосредственно огонь. Итак?
- Нет, никто не пострадал, - слегка смутился французский капитан. - Но так всё равно не воюют!..
- Вы собрались меня учить как можно, а как нельзя воевать? - Дохтуров оставался предельно любезен с парламентёром.
- Ни в коем случае, - ответил гусар, - я просто передаю то, что повелел мне командующий.
- Так передайте своему командующему следующее: мы сейчас отступим в Смоленск. Если он вздумает нас преследовать - потери с обеих сторон будут огромными. Если попробует штурмовать город - будем биться за каждый дом. Как думаете, чьи потери окажутся большими? И город, в конце концов, подожжём.
Знал бы Бонапарт, на кого напорется в России! Никуда он не денется! И отдаст свою шпагу Платову. Задолго до Березины.
Талантливый химик и спортсмен-фехтовальщик Вадим Денисов вынужден зарабатывать на лечение сына участием в боях без правил. Судьба бережет его в кровавых поединках, но только для того, чтобы однажды во время рыбалки забросить в… 1810 год. Сам того не желая, Вадим становится гостем провинциального русского помещика, отставного подполковника Белозёрского мушкетерского полка. Пришлось Вадиму выдать себя за подданного Российской империи, но родившегося в Америке. А как еще объяснить свои необыкновенные для XIX века знания? Ведь он не собирается сидеть сложа руки и ухаживать за прелестной помещичьей дочерью.
В нашей реальности корабли 1-й Тихоокеанской эскадры, осенью 1904 года, блокированные японцами в Порт-Артуре, погибли бессмысленно и бесславно, будучи расстреляны осадной артиллерией прямо на рейде, в родной гавани…В этом фантастическом боевике русские броненосцы с боем прорываются из ловушки на соединение с эскадрой адмирала Рожественского, чтобы дать генеральное сражение японскому флоту, переиграть Цусиму и переписать историю набело, превратив былую трагедию в одну из самых славных побед русского оружия.
«Флоту - побеждать!» - этот приказ адмирала Макарова изменит историю Русско-японской войны. Ибо в сознание лучшего флотоводца Российской империи внедрен наш современник, русский моряк из XXI века.С его помощью легендарный адмирал избежит гибели на борту броненосца «Петропавловск» и превратит порт-артурскую трагедию в величайший триумф русского флота!Он сорвет высадку японских войск и навяжет Того генеральное сражение на своих условиях.Он разгромит вражескую эскадру и потопит японские броненосцы. И вместо позора Цусимы Россия станет новой Владычицей морей!Каким образом? Читайте новый роман от автора бестселлеров «Адмирал из будущего» и «Броненосцы победы»!
На рассвете 7 февраля 1920 года члены Иркутского ревкома вывели на лед Ушаковки адмирала Колчака – бывшего исследователя Арктики, бывшего командующего Черноморским флотом, вывшего верховного правителя России… Расстрельная команда получила команду «Пли!» Еще через пару минут тело Колчака сбросили под лед реки…Последней мыслью адмирала перед смертью была: «Ошибок случилось немало, доведись всё повторить, я бы их не совершил… Господи, если бы я мог вернуться к «началу пути!» И, похоже, что «кто-то» услышал отчаянный призыв – живой и вполне здоровый Колчак вынырнул в ледяных водах Балтики образца 1914 года! Сумеет ли адмирал воспользоваться второй попыткой?
Синие волны Чёрного моря покорно расступались перед форштевнем самого грозного в этих водах корабля, и, казалось, хотели поскорее убежать с его пути.Линейный крейсер «Гебен» на восемнадцати узлах спокойно приближался к Севастополю.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?