Шпага для библиотекаря. Книга 1 - [34]

Лагерь уже спал, однако ничего, даже отдалённо напоминающего тишину, не было и в помине. Перекликались постовые, ржали и всхрапывали лошади, скрипели припозднившиеся обозные телеги. От ближайшего солдатского костра доносились взрывы хохота – кто-то, несмотря на поздний час, продолжал травить байки. Спать хотелось невыносимо, но – нет, не время: чем раньше я смогу убедить Ростовцева, что мы именно те, за кого себя выдаём, обо всём, тем скорее он отправится к Дохтурову – просить позволения сформировать свою «партизанскую партию». А значит, тем быстрее мы отправимся выручать наших друзей из французского плена.

Что ж, значит выспаться сегодня не судьба. Я с завистью покосился на Рафика – тот мирно сопел в углу палатки, на охапке соломы, с головой накрывшись гусарской шинелью, – вздохнул, опорожнил кружку с пуншем и приготовился рассказывать.

Но обстоятельного разговора не получилось. Не успел я описать первые часы, прошедшие после появления в новом для нас мире, как полог палатки откинулся.

– Дозвольте доложить, вашбродие! – прогудел вахмистр. Так что, разъезд, высланный в сторону Вязьмы, захватил пленного. Господин корнет его допросили, говорит – из тех фуражиров, что вы в имении своём встретили. То ли от своих отбился, то ли вовсе дезертир…

– А сам-то Трунов где? – спросил Ростовцев. – Что не пришёл доложиться?

Трунов была фамилия корнета, состоявшего при его полуэскадроне в должности субалтерна – его разъезд из десятка гусар мы встретили километра через два после поворота с просёлка на Смоленский тракт. Вот, значит, им и повезло…

– Ихнее благородие повечеряли и легли почивать – прямо у костра, на попоне. Притомились они – страсть! А пленного велели сей же час к вам…

– Ну, хорошо, давай его сюда.

Допрос вышел недолгим. Пленник, щуплый парнишка лет восемнадцати в зелёном конноегерском мундире, не был, конечно, дезертиром. Не пришло ещё время, когда солдаты Великой армии бросали оружие и подавались в бега, рассчитывая при удобном случае сдаться русским. Посланный в дозор с тремя своими товарищами, он от них отстал, долго плутал – пока не выбрался на большую дорогу и не попался разъезду сумцев. Но вопросы Ростовцева он отвечал, разумеется, по-французски; поручик тут же переводил для меня.

Сведения оказались более, чем тревожными: оказывается, вскоре после нашего молодецкого наскока, в клубе едва не случился поджог. По словам пленного, двое захваченных русских попытались устроить диверсию с применением какой-то горючей жидкости – но были вовремя схвачены, биты по рожам в кровь, связаны и помещены под надёжный караул. Особо французик отметил, что своевременной поимке злоумышленников способствовал их же товарищ, оказавшийся поляком, весьма расположенным к солдатам Grande Armée. Начальствующий над партией фуражиров су-лейтенант велел сгоряча поджигателей расстрелять, но отказался от своего намерения, вняв уговорам поляка. Чем он при этом руководствовался – пленному было неведомо, а только перед тем, как выслать его с тремя другими егерями в дозор, су-лейтенант распорядился выносить из помещения книги, увязывать их в стопки и грузить на обозные телеги, причём руководил погрузкой всё тот же поляк…

У меня словно пелена с глаз упала. Вот оно, то самое МНВ по Азимову! Ну конечно: книги из библиотеки доставляют в ставку Наполеона, император их изучает (времени, конечно, мало, его нет совсем, Бородино на носу, но ничего, выкроит) – и с этого момента перестаёт совершать роковые ошибки, которые в итоге, привели его на остров Святой Елены! Но даже если гибель Великой Армии и последующее крушение Империи предотвратить не удастся – всё равно дров Бонапарт наломает изрядно и, так или иначе, вынудит неповоротливую телегу мировой истории свернуть накатанной колеи. Пусть совсем немного, чуть-чуть – но для непоправимых последствий для нашего будущего и эта малость может оказаться роковой.

И обещанный мне антипод, чьё вмешательство я прислан предотвратить – это Гжегош, больше некому! В самом деле, всё совпадает, включая схожий жизненный опыт вроде увлечения исторической реконструкцией и наполеоникой. А уж мотивации у пана Пшемандовского предостаточно, тут сомнений быть не может – очко порвёт за «Польшу от можа и до можа»…

Предстояло объяснить поручику, что с этого момента наша цель – не только и не столько вызволение пленников, но, в первую очередь, уничтожение книг из библиотеки. А вот захочет он это сделать, или нет – это большой вопрос. Я бы на его месте десять раз подумал и, скорее всего, отказался. Изменится грядущее, родятся другие люди вместо тех, кто должен был появиться на свет при ином развитии событий? Да на здоровье – для Ростовцева, обитателя своего времени, никогда не задумывавшегося о таких абстрактных материях, как временные парадоксы, всё это – мутная муть, невнятные умопостроения, которые и понять-то без полуштофа невозможно. А книги, кладезь знаний, способные разом вывести Российскую Империю на недосягаемую высоту – вот они, под рукой! Правда, сначала надо отбить «библиотечный обоз» у французов, но это, как говорится, дело техники. И любой из современников, с которым он решит поделиться своими сомнениями – да хоть с тем же Дохтуровым, в конце концов, или с собственным отцом! – скажет то же самое.