Шотландская наследница - [29]

— Может быть, потому, что вы — не худший вариант, — ответила Элизабет, прибавив про себя: «Когда выбираешь из двух зол». Сказать-то она не сказала, но он все равно догадался.

— Лучший, чем Хью Джордж Александер Гамильтон? — спросил Бен, мастерски копируя манеру Хью произносить свое имя.

— Он хочет продать всех лошадей.

— У вас ценные лошади?

— Могут стать очень ценными через несколько лет, когда мы будем иметь своего чемпиона.

— О чемпионе мечтаете?

— Это была мечта отца Джейми, потом — его самого. Они оба страстно этого хотели.

— А теперь этого хотите вы?

— Да, — просто ответила Элизабет. После небольшой паузы Бен спросил:

— А как погиб ваш муж?

Неприятный вопрос. И, если разобраться, из тех, что его непосредственно не касаются. Можно было бы и не отвечать, но как-то так само собой получилось, что она ответила.

— Лопнула подпруга, когда он брал на лошади барьер. Джейми упал и сломал себе шею.

Мастерс закончил втирать мазь и убрал свою ладонь с руки Элизабет. Убрал, и ей сразу стало холодно и одиноко.

Порывшись в корзинке, Элизабет нашла травяной настой для лечения ожогов.

— Это должно помочь, — сказала она и взяла Бена за руку. Еще раз внимательно осмотрела обожженное место. Ожог оказался ненамного опаснее ее царапин, но на всякий случай…

— Стойте спокойно, — приказала она. Ей очень хотелось верить, что голос звучит у нее так же уверенно и властно, как у Бена.

Трудно сказать, как прозвучал голос Элизабет на самом деле, но Бен, во всяком случае, послушался. Она капнула немного воды, чтобы развести густую настойку, смазала ею обожженное место и забинтовала. За все это время на лице у Бена не дрогнул ни один мускул.

Ничего не отразилось и в его глазах: они по-прежнему были похожи на пылающий лед. Или, если хотите, на ледяное пламя. Холодные на первый взгляд, они тем не менее проникали в самую душу Элизабет, опаляя ее нестерпимым огнем.

Как бы то ни было, Элизабет очень надеялась на то, что компресс поможет больной руке Бена.

— Благодарю вас, — суховато поблагодарил ее Бен.

— Всегда к вашим услугам, — ответила она. Благодарным он не выглядел. Скорее — смущенным. Интересно, кто-нибудь раньше заботился о нем?

К примеру, мать Сары Энн?

Вопрос этот был неприятен Элизабет.

— Могу я рассчитывать на повторение сегодняшней ночной прогулки? — спросил он вдруг со своей кривой усмешкой.

— Только не со мной. Не хочу больше иметь дела с вашей сторожевой кошкой.

— А Генри на что?

— Генри сейчас дрыхнет без задних лап в моей постели.

— Хорошо устроился.

Что-то мгновенно изменилось. Казалось, что даже воздух наэлектризовался и сгустился в тесной кухоньке. Еще немного, и она с головой уйдет в туманную зыбкую дымку, которая начинает мерцать между ними.

Бен осторожно взял Элизабет за подбородок.

— Сегодня был… интересный вечер.

— Да, — прошептала она, втайне удивляясь, отчего ноги у нее стали вдруг такими непослушными, будто ватными.

— Мне кажется, что я полюблю Шотландию гораздо сильнее, чем ожидал.

— Это действительно прекрасная страна… особенно когда на холмах расцветает вереск.

— Вам бы увидеть Техас весной или Колорадо осенью!

Не отрывая взгляда от лица Бена, Элизабет продолжала этот захватывающий разговор о красотах природы:

— Но самое потрясающее зрелище — это озеро тут, неподалеку.

— То самое, что видно из окна? — спросил Бен, и Элизабет согласно кивнула. — Я обещал Саре Энн, что свожу ее туда. Вы составите нам компанию?

Тихая радость согрела изнутри сердце Элизабет, горячим ручейком потекла по жилам.

— Я прикажу повару приготовить все, что нужно для настоящего пикника. Горячие лепешки, сливки и джем.

— Сара Энн будет в восторге.

Про то, что он сам в восторге от предстоящего пикника, Бен не сказал. А жаль. Элизабет так хотелось это услышать. Все же невидимый барьер между ними сохраняется. Может быть, сломать его — одним ударом, одним прыжком?

Нет, этого Элизабет не могла. А вдруг она ошибается? А вдруг она принимает бог весть за что всего-навсего желание Бена установить с нею просто доверительные дружеские отношения? Ничего на свете нет хуже, чем обмануться в ожиданиях.

— Доброй ночи, — сказала Элизабет. — Лампы я погашу.

Мастерс кивнул, помедлил немного и пошел к лестнице. А Элизабет осталась внизу, глядя на бутылку бренди. До этого дня, точнее до этой ночи, она никогда не пила в одиночестве.

Однако обстоятельства были настолько необычными, что она решила, что нарушит традицию и выпьет. Одна. Разумеется, только в лечебных целях.

Элизабет наполнила янтарной жидкостью стакан и сделала большой глоток. Бренди покатилось к желудку огненным шаром, но Элизабет уже поняла: это лекарство ей не поможет.

Она вернулась в свою спальню, крайне недовольная собой. Генри и не думал встречать ее так, как обычно встречают своих хозяев нормальные собаки — прыжками, лаем… Нет, он продолжал безмятежно спать, развалившись на постели. И выглядел при этом совершенно счастливым. Элизабет присела на кровать и посветила ему прямо в морду принесенной с кухни лампой. Только тогда Генри неохотно приподнял лохматую голову и уставился на хозяйку прищуренными, сонными глазами.

— Никчемный ты пес, — в сердцах сказала Элизабет.