Сходка - [3]

- Логия, - подсказал водяной.

- Во-во.

- Дык, скоко? - отозвался леший. - Хрен ее знает скоко. Токмо надобно не продешевить. Слышь, Кащей!

- А? - Кащей встрепенулся, просыпаясь.

- Я говорю, не продешевить бы!

- Чего? Кого?

- Ну ты чего спишь-то, старый пень? - леший даже закашлялся от волнения. - Продавай енту екологию нахрен! За валюту. Поделим по-братски денежку-то...

- Ты чего, деревяшка, совсем ума решился? - спросил Кащей, хлопая глазами. - Ты кого продавать собрался, дубина стоеросовая? Экологию? Балда, да это же наука такая. На-у-ка. Понял? Как ты ее продашь-то?

- А я че? Я ниче, - стушевался леший. - Наука. Ишь ты. И не продашь ее, стало быть? Ну и на хрена она нужна такая? Даже не продашь ее. Вот сдалась она нам тут! Века жили без ентой екологии и ничего, а тут нате вам! На повестку дня ее. И чем же она так отличилась, екология ента ваша, что старый леший должен нестись сломя голову, торопиться, значить, а оне тут всякой ерундой занимаются!

- Да замолчи ты, - сказал Кащей. - Ишь, разошелся.

- Точно, - поддакнул водяной. - Заткнул бы свое дупло, старый пень.

- Сам ты старый! - взвился леший.

- Тихо! - заорал Кащей. - Молчать, а то щас всех порешу тут. - Он попытался вытащить меч из ножен, но у него не получилось. - Молчать, говорю, - сказал он уже более миролюбиво. - А то мы так до утра не закончим.

- Ха, - сказал Горыныч, снова чиркая огнивом. - В прошлый раз три дня сидели. И все с этой екологией проклятой.

- Ладно, ладно, - сказал Кащей. - Сегодня быстро управимся. Так вот, экология у нас плохая.

- Да слышали уж, - поморщился водяной. - В чем она плохая-то?

- А в том. Леса горят? Горят.

- Еще как горять! - подхватил леший. - В позапрошлом годе такой пожар был, такой пожар, куды там пожару одна тысяча...

- Вот! - Кащей повысил голос и леший обиженно замолчал. - Вода, опять же, плохая? Плохая. Вот ты, водяной, куда смотришь?

- Как куда? - опешил водяной. - На тебя смотрю.

- Да не на меня надо смотреть, а на воду. Плохая она? Плохая. А почему?

- Не справляюсь я, - насупился водяной. - Трудно мне одному.

- Одному? - удивился Кащей. - А где сыновья твои? Внуки где? Правнуки?

- Сыновья по океанам утекли. Чего им тут сидеть, в нашей тайге? Молодые ведь, им поразвлечься хочется. Старший в Тихом океане обретается, средний - в Атлантическом, а младшенький - в Индийском. Ну и внуки-правнуки при них. Кому охота в нашей глуши сидеть, да еще и задаром?

- Заладил: задаром, задаром, - поморщился Кащей. - У нас денег нету, и работа у нас такая, на обсчественных началах. И все! Не будем об этом. А воздух? Ягуся, какой у нас воздух, а? Ягуся!

- А? Что? Где? - Баба-Яга проснулась, с удивлением озираясь. - Какой воздух? Куды?

- Куды, куды, - проворчал Кащей. - На кудыкину гору, куды ж еще. Я говорю - воздух у нас плохой?

- Чего это плохой? - возмутилась Ягуся. - Кто энто тебе сказал, что он плохой?

- Молчи, радость моя, - ласково сказал Кащей. - Вот тут написано воздух плохой, - сказал он, тыча пальцем в бумажку.

- Где? Где написано? - Баба-Яга привстала, выхватила бумажку, поднесла к носу. - Не вижу. Ну где, где?

Кащей досадливо поморщился, но доказывать не стал. Сказал:

- Ну-с, так какие будут предложения?

- Ты енто о чем? - поинтересовалась Баба-Яга. - Какие такие предложения?

- Чтобы, значит, улучшить и углУбить, - ответил Кащей.

- Упразднить бы ее, вышу екологию, - брякнул леший, опасливо косясь на Кащеев меч.

- Упразднить ее никак нельзя, - сурово сказал Кащей. - А посему думайте давайте, шевелите мозгами, точнее, той кашей, что у вас вместо мозгов. Водяной! Не спать! Горыныч!

- Здесь! - рявкнул Горыныч, выпуская клуб дыма.

- Предложения давай, здесь он, видите ли... - проворчал Кащей.

- Щас, - сказал Горыныч. - Докурю вот.

- Да ты никогда не докуришь, куряка! - заорала Баба-Яга.

- У меня есть предложение, - сказал водяной. - Радикальное.

- Какое-какое? - хором воскликнули Баба-Яга и леший. - Ради чего?

- Сами вы ради чего! - обиделся водяной. - Радикальное - это значит - раз и все! И нету промблемы.

- Енто где ж ты таких слов нахватался, мокропузый? - покачал головой леший.

- Ну-ка, ну-ка? - сказал Кащей.

- Людей надо упразднить, - насупившись, сказал водяной.

Воцарилось неловкое молчание, будто водяной взял и пукнул в приличном обществе.

- Мдаааа... - протянул Кащей. - У тебя что, несварение желудка?

- Запоры у него, - ехидно сказал леший. - Лет десять просраться не можеть.

- Ну, ты! - сказала Баба-Яга. - Здесь, между прочим, дамы.

- Какие такие дамы? Ах да... Подумаешь, дамы! Это ж правда.

- Сами вы запоры у дам! - набычился водяной. - Зато какое решение промблемы! Раз! - и нету загрязнениев!

- Хорошо сказано, - неизвестно про кого сказал Горыныч, закуривая очередную. - Вон там Иван приближается, вот с него и начни.

На лице Кащея отразилась глубокая тоска.

- Где Иван? - спросил он, озираясь. - Никакого Ивана нету.

- Как нету, ежели я русский дух чую?! - возмутился Горыныч. - Да вон он орет, слышите?

Вдали послышался стариковский крик:

- Кащей! Кааащеей! Кхе, кхе! Кащей, говорю! Выходи биться. Смертным...кхе, кхе... боем...