Шлюха. Любимая - [57]

Зато у китаянки были профессиональные навыки в области маникюра, и она обрабатывала мои ногти настолько здорово, что я впервые получала от этого удовольствие. Признаюсь, до этого маникюр и педикюр были для меня лишь досадной необходимостью, вроде гигиенических процедур. В основном, я занималась этим сама, иногда мне помогал кто–нибудь из подруг, и лишь изредка я пользовалась услугами специальных салонов. Вообще, Салли уделяла массу времени эпиляции, чистке лица, маскам, нанесению на свое маленькое тельце всяких кремов и лосьонов, так что у нее едва оставалось время на еду и просмотр музыкальных клипов. Не помню, чтобы она занималась чем–то еще. Впрочем, другие мои коллеги в основном не отличались от нее. Свободное время они использовали для разговоров о тех же мужиках и пялились в экран, где вытанцовывали их попсовые кумиры. Во всяком случае, кожа у Салли была гладкой, как у младенца, и от нее всегда приятно пахло, а если живешь с кем–то в одной комнате, то важнее этого ничего нет.

Соседками нашими были две подруги — полька Беата и еще одна блондинка из Литвы. Последняя демонстративно обращалась ко мне по-немецки, даже когда мы оставались одни. Я уже говорила, что оцениваю свое знание этого языка очень критически, я именно что нахваталась устного немецкого по борделям, рынкам и магазинам. Читать по-немецки я могла только вывески, но поверьте, девица из Литвы знала язык Гете и Шиллера еще хуже, и, тем не менее, упорно не желала общаться на языке страны, в которой она прожила, по меньшей мере, двенадцать первых лет своей жизни. Может быть, ее вины в этом и не было — просто ее воспитали в ненависти ко всему русскому, но и у меня желания общаться с ней не возникало, хотя менталитет Салли намного более отличался от моего.

Можно ли сказать, что это мешало нам понимать друг друга? Не прошло и недели, как нас обеих забрали в гостиницу два клиента из Сингапура. Казалось бы, шел десятый мой год в этом бизнесе, и я была стопроцентной профессионалкой… Но три тысячелетия сексуальной культуры Поднебесной таили в себе сюрпризы даже для меня. Мило щебеча и непрерывно улыбаясь, Салли на моих глазах вымыла смуглый орган клиента мылом, а потом вычистила его зубной пастой. У меня самой пошли мурашки от мысли, что должен чувствовать человек, в чью нежная поверхность втирают ментоловую пасту. Но сингапурец покорно снес эту полуласку, полуиздевательство. А потом Салли в смешной шапочке для душа на копне черных волос взяла закаменевший от ментоловой прохлады орган в свой горячий маленький рот. Клиент взвыл от наслаждения, а я выскочила в комнату, где меня ждал другой сингапурец. Признаться, мне самой не терпелось попробовать то, что делала Салли, но я в Европе ни разу не работала без резинки, и я решила отложить этот эксперимент до того времени, когда у меня появится, наконец, близкий по-настоящему мужчина.

На этом сюрпризы от Салли не закончились. Дождавшись, пока сингапурцы восстановят силы и выпив по джин-тонику за дежурной болтовней, мы поменялись клиентами и приступили ко второму раунду. Признаться, я была встревожена, что китаянка вообще не предохраняется, увидев, как она исполняет минет без средств защиты. Поэтому я облегченно вздохнула, увидев, что Салли зубами рвет упаковку презерватива. Тем больше было мое удивление, при виде того, как резинку она натягивает, вместо вяло лежащего пениса… на большой палец ноги клиента, хихикая, насаживается на него, и начинает облизывать набухающий орган снова без всякой защиты. Правда, после меня сингапурец успел побывать в душе… но все–таки… Я прыгала сверху, меняла ритм, словом, вела себя как обычно за работой, и видела, как Салли отрабатывает свой номер. За технику она заслуживала самых высоких баллов, но артистизм китаянки я оценила бы в единицу — настолько ненатурально звучали издаваемые ею вздохи, ахи и повизгивания. Надо будет как–нибудь записать собственные возгласы на диктофон, решила я, раскачиваясь на сингапурском бизнесмене. Сравнить. Тут клиент больно скрутил мой сосок и я заорала, еще больше ускоряясь. Почувствовала, как сокращается член, извергая семя в резинку внутри меня. Поймала неожиданно распахнутый в мою сторону узкий китайский глаз, казавшийся в этот миг почти круглым. Неужели мне тоже удалось чем–то ее удивить, подумала я, целуя руку клиента, наконец, оторванную от моей груди.

Получив по пятьдесят евро в качестве чаевых, едем домой на такси.

— Ты сможешь после возвращения купить себе квартиру в Шанхае? — спрашиваю я.

— Не знаю, — говорит Салли и снова хихикает. — Они такие дорогие у нас, даже представить трудно. В хорошем районе стоят не меньше, чем здесь, я думаю.

— Не может быть, — говорю я уверенным тоном, каким вообще людям свойственно произносить глупости. — У вас же намного ниже уровень жизни.

— Ты себе не представляешь, — качает Салли хорошенькой головкой, — что такое самый населенный город мира. Думаю, тебе надо там побывать, чтобы представить.

И она снова тихонько смеется.

Недели через две после моего появления в Дюссельдорфе я, наконец, закрыла все дыры предприятия «Терамитем» в Москве, и с облегчением услышала в трубке спокойного Бориса Аркадьевича, обещавшего, что решит все вопросы уже без дополнительных вливаний со стороны учредительницы. Мой директор вовсю общался с будущим арендатором — фирмой, которая занималась оптовой торговлей керамической плиткой и сантехникой. Правда, цифра, которую арендатор собирался платить, была примерно такой же, как и за аренду теплых складов далеко от центра прошедшей зимой. Я неплохо изучила ситуацию с ценами три месяца назад, еще находясь в Москве. Выходило, что все накладные расходы по весне оказались выше планируемых, зато мои доходы в перспективе не вырастут ни на копейку. В принципе, и это было не так плохо, но не стоило забывать, что мне и в будущем придется вносить законную арендную плату администрации, да еще выплачивать мзду всяким романам георгиевичам и иже с ним.