Шляпа Рембрандта - [4]

— Мы же читали, какая в Риме дороговизна. Откуда мы знаем, можно ли там прожить на такие деньги?

— Иной раз приходится идти на риск, — сказал Карл.

— Смотря на какой риск — при двух-то детях, — парировала Норма; но все же решилась рискнуть, и шестнадцатого октября, уже по окончании сезона, они отплыли в Италию, а двадцать шестого приплыли в Неаполь, откуда не мешкая поехали прямо в Рим в надежде быстро найти квартиру и тем самым сэкономить деньги, хотя Норме очень хотелось увидеть Капри, а Карлу хоть немного пожить в Помпее.

В Риме, хотя Карл легко ориентировался и объяснялся, приступив к поискам недорогой меблированной квартиры, они натолкнулись на серьезные препятствия. Они рассчитывали снять квартиру с двумя спальнями — и тогда Карл будет работать в их спальне — или с одной спальней и большой комнатой для прислуги — тогда там будут спать дети. Они обошли весь город, но ни одной приличной квартиры по их деньгам — за пятьдесят — пятьдесят пять тысяч лир в месяц, то есть в пределах девяноста долларов, найти не удалось. Карл раскопал несколько квартирок по сходной цене, но лишь в ужасающих кварталах Трастевере; во всех других районах у квартир неизменно обнаруживались какие-нибудь роковые изъяны: где не было отопления, где самой необходимой мебели, а где и водопровода или канализации.

В довершение неприятностей на вторую неделю их жизни в унылом пансиончике у детей началось тяжелое желудочное расстройство; в одну ночь — они не скоро ее забудут — Майка, их младшего, пришлось раз десять носить в уборную, а у Кристины температура подскочила до сорока, после чего Норма, которой как молоко, так и чистоплотность обслуги пансиона не внушали доверия, сказала, что в гостинице им будет лучше. Когда у Кристины спала температура, они по совету одного знакомого фулбрайтовского стипендиата переехали в «Sora Cecilia»[3], второразрядную albergo[4]. Гостиница занимала пятиэтажный дом, нарезанный на множество узких с высоченными потолками номеров, смахивающих на денники. Уборных при номерах не имелось, зато цены были приемлемые. Других достоинств у гостиницы не водилось, если не считать ее местоположения неподалеку от пьяцца Навона, очаровательной площади XVII века, застроенной восхитительно живописными особняками густо-красного цвета. На площади били разом три фонтана, и Карл с Нормой любовались игрой их струй и скульптурными группами, но дни шли, а они как были, так и оставались бесприютными и, понуро выгуливая детей вокруг фонтанов, вскоре перестали воспринимать их красоту.

Поначалу Карл избегал агентов по продаже недвижимости: не хотел тратиться на комиссионные — как-никак целых пять процентов годовой платы; когда же, пав духом, он стал наведываться в их конторы, ему отвечали, что он опоздал — в эту пору за такие деньги ничего не снимешь.

— Что бы вам в июле приехать, — сказал один агент.

— Но я приехал сейчас.

Агент развел руками:

— Я верю в чудеса, но творить их дано не всякому. Имеет смысл заплатить семьдесят пять тысяч и жить с комфортом, как все американцы.

— Мне это не по карману, а если за отопление платить особо, то и подавно.

— В таком случае вы всю зиму проторчите в гостинице.

— Очень тронут вашим участием. — Карл ушел из агентства, сильно ожесточась душой.

И тем не менее время от времени агенты звонили ему — звали посмотреть очередное «чудо». Один показал ему недурную квартирку, выходящую окнами на регулярный сад какого-то князя. За нее просили шестьдесят тысяч, и Карл снял бы ее, если бы жилец из соседней квартиры не предупредил его — Карл вернулся, так как агент не внушил ему доверия, — что квартира обогревается электричеством, а значит, придется выложить еще двадцать тысяч в месяц сверх шестидесяти. Другое «чудо» — однокомнатную студию на виа Маргутта за сорок тысяч — предложил ему брат агента. Иногда Норме позванивала агентша и нахваливала чудесные квартиры в Париоли: восемь дивных комнат, три спальни, две ванных, кухня не отличить от американской, холодильник, гараж — для американской семьи ничего лучше не сыскать, двести тысяч в месяц.

— Ради бога, хватит, — сказала Норма.

— Я свихнусь, — сказал Карл.

Он не находил себе места — время бежит, почти месяц прошел, а он еще не садился за работу. Приуныла и Норма — ей приходилось стирать детские вещички в раковине нетопленого, захламленного номера. Мало того, за прошлую неделю им предъявили в гостинице счет аж на двадцать тысяч, плюс две тысячи в день у них уходило на еду, хотя ели они кое-как, а для детей Норма готовила сама на специально купленной для этого плитке.

— Карл, что, если мне пойти работать?

— Хватит с меня твоих работ, — ответил он. — Ты же тогда ничего не увидишь.

— А что я так вижу? Я нигде, кроме Колизея, и не была. Тут она и предложила снять квартиру без мебели, а мебель построить.

— Где я возьму инструмент? — сказал Карл. — Ну посуди сама, во что нам обойдется дерево в стране, где дешевле настилать мраморные полы? И кто, интересно, будет заниматься наукой, пока я буду плотничать и столярничать?

— Хорошо, — сказала она. — Замнем для ясности.

— А что, если снять квартиру за семьдесят пять тысяч, но уехать через пять-шесть месяцев? — спросил Карл.