Шлиман - [34]
Письмо к Сейсу важно не тем, что Шлиман не сумел сам определить возраст наклонной стены (дальнейшее показало, что и Сейс ошибся). Важно, что это-первая попытка Шлимана привлечь к работе ученого-специалиста. Постепенно освобождаясь от воодушевления самоучки-открывателя, Шлиман стал понимать значение коллективного научного творчества, в котором разные стороны единой проблемы разрабатываются отдельными специалистами. Шлиман понял, что человек не может знать все, и с этой минуты он начал становиться истинным ученым.
Траншея сквозь холм шла чрезвычайно медленно. Известняковая почва была тверда как камень. Шлиман придумал новый способ проходки: на расстоянии в шестнадцать футов друг от друга закладывались вертикальные шурфы, огромные куски породы отделялись ими от почвы, подкапывались снизу и при помощи мощных рычагов и лебедок отламывались. Но от этого способа скоро пришлось отказаться: он не только грозил разрушением таившихся в почве находок, но был попросту опасен. Один такой обломок объемом в 2560 кубических футов при падении завалил двух рабочих, которые только чудом остались живы. Это глубоко потрясло Шлимана. Он стал гораздо осторожней.
Чтобы облегчить и ускорить продвижение траншеи, он решил сузить ее до шестидесяти пяти футов у основания и девяноста восьми футов наверху. Дело пошло быстрей. Опять траншея наткнулась на мощную стену. Происхождение ее было неясно. Шлиман решил не разрушать ее, а окопать. Каково же было его удивление, когда сразу вслед за этой стеной открылась другая. Обе стены шли параллельно, на расстоянии пятнадцати футов одна от другой. Они были одинаковой вышины, одинаковой длины! Снова гомеровы гекзаметры ожили перед Шлиманом: в этих стенах он признал Большую башню Трои. С ее вершины старец Приам наблюдал за битвой Гектора с быстроногим Ахиллом, сюда спешила Андромаха, чтобы уговорить мужа не идти на роковой бой. Эти стены заслуживали названия гомеровских уже потому, что были величественны. Резко отличаясь от тщательно отделанных сооружений более позднего периода, они в то же время мощью и массивностью своей во много раз превосходили жалкие постройки древнейшего города, первого от материка. Именно к ним могла относиться рассказанная Гомером легенда о том, что боги Посейдон и Аполлон построили городскую стену для первого троянского царя Лаомедона. Возле Большой башни было найдено очень много керамики: удивительные вазы со схематическим изображением лица,[63] тысячи непонятных круглых глиняных предметов с дырками посредине, каменные орудия, в том числе несколько топоров из нефрита,[64] и т. п.
В середине августа раскопки пришлось приостановить. Софья уехала рожать. Шлиман с нетерпением ждал появления на свет Агамемнона. Но переутомленный тяжелой работой на Гиссарлыке организм молодой женщины не выдержал. Агамемнон родился мертвым.
Шлиман очень тяжело пережил это несчастье. Он почувствовал себя бесконечно усталым.
Кроме того, малярия валила его с ног. Огромные дозы хинина не помогали. Дышать на Гиссарлыке было нечем: болота подсохли, но начался жаркий ураганный ветер, отрывавший доски от крыши домика.
Кроме того, нужно было разобраться в найденном, осмыслить его для себя и объяснить другим.
После открытия Большой башни у Шлимана уже не оставалось сомнений в том, что перед ним действительно Троя. Но он понимал, что ученые-специалисты не удовлетворятся имеющимися доказательствами. Если бы нашлась надпись, какая-нибудь надпись гомеровского времени! Но ее не было. Мало того, целый ряд фактов противоречил Гомеру. Как объяснить, что вместо бесчисленных бронзовых и медных мечей, описанных Гомером, во всех древнейших доисторических городах оказалось каменное оружие? Несколько медных булавок и странная свинцовая статуэтка не шли в счет. Тот факт, что не нашлось ни одного железного предмета, был доказательством древности открытых в Гиссарлыке городов. Но куда же девались гомеровские мечи и копья? И, наоборот, что означают неолитические кинжалы?
Для объяснения этого пришлось построить следующую гипотезу:
«Г. Франк Кальверт находит в том, что Гомер не упоминает о каменных ножах, указание против идентичности Гиссарлыка Трое; но я, и вместе со мной, несомненно, все ученые и почитатели Гомера, нашли бы удивительным, если бы гомеровские герои появились вооруженные полуторатрехвершковыми кремневыми ножами, потому что герой в эпических песнях может носить и делать лишь нечто героическое (Heldenmassiges). Когда гомеровский герой нуждается в каменном оружии, то Гектор ищет не лежащий в кармане кремневый нож длиной в полтора-два вершка, но берет первый попавшийся гигантский камень, который сильнейшие мужи племени с трудом поднимали рычагами; но он, Гектор, несет его в руке с легкостью, с какой пастырь несет баранье руно, и с неимоверной силой швыряет этот обломок скалы в ворота ахейцев».
Конечно, эта наивная хитрость никого не могла удовлетворить. Вопрос о противоречии между Гомером и найденными в Гиссарлыке памятниками оставался неразрешенным. Но в приведенном выше отрывке Шлиман впервые допускает предположение, что Гомер не абсолютно исторически точен, что он — поэт и имеет право на вымысел.
