Шли бои - [28]

На следующий день мы узнали, что несколько гитлеровцев утонуло в реке. Многие были ранены. Сами гитлеровцы объявили, что «рота полицейских и жандармов была атакована под Мысленице крупными бандами партизан».

Мы укрылись на поросших лесом склонах гор на левом берегу Рабы.

Взошло солнце. Вскоре посты доложили, что внизу на дороге — немецкие грузовики с военной жандармерией. В бинокль были хорошо видны колонны машин, которые с ревом неслись в глубинные районы Подгаля, к горам Любонь и Турбач. Немцы, видимо, считали, что только в этих глухих районах Карпатских гор могли скрываться партизаны.

Двигаться дальше в сложившейся обстановке было невозможно. Целый день мы внимательно следили за передвижениями немецких войск. Отряд расположился сравнительно недалеко от моста и сохранял при этом полную боевую готовность. Время от времени на дороге появлялись автомашины. Гитлеровцы подъезжали то к одному, то к другому лесу. Опустилась ночь. С наступлением темноты движение грузовиков с солдатами прекратилось. Мы пришли к выводу, что немцы решили теперь попытаться скрытно обнаружить нас. Принимая это во внимание, я приказал отряду двинуться в противоположную от направления преследования сторону — к лесному участку в районе Ланцкороны. Бойцы шли, соблюдая величайшую осторожность. Мы держались в стороне от открытых участков местности, углубляясь все дальше в лесную чащу.

Позднее в этом районе с помощью крестьян мы создали самую настоящую разведывательную сеть. Теперь же несколько бойцов укрывалось в деревнях с целью собрать информацию о положении в районе. Мы делали все, чтобы гитлеровцы не застали нас врасплох. Особую осторожность приходилось соблюдать ночью, так как от нашего расположения до ближайших немецких гарнизонов было меньше пятнадцати километров. Без помощи крестьян мы не смогли бы так свободно ориентироваться в обстановке.

На следующее утро мы услышали треск пулеметных очередей и отдельные выстрелы. Звуки выстрелов доносились со стороны лесов, раскинувшихся у подножия Турбача. Бойцы и наши добровольные разведчики — крестьяне удвоили внимание. Перестрелка под Турбачем разгоралась. Треск пулеметных очередей то и дело заглушали глухие взрывы мин. По всему было видно, что там разгорелся ожесточенный бой. Мы видели, как в ту сторону помчались грузовики с гитлеровцами. Бой этот явился для нас неожиданностью. Мы невольно задавали себе вопрос: с кем же сражаются гитлеровцы? И не находили ответа. Оставалось только терпеливо ждать известий от крестьян и горцев.

Шли часы, а бой под Турбачем не ослабевал. Одно было ясно: гитлеровцы ведут бой с хорошо вооруженными отрядами.

Мы видели, как немецкие машины доставляли к Турбачу подкрепления, а оттуда вывозили раненых. Гул взрывов, усиленный эхом, разносился по горам. Наш отряд находился в полной боевой готовности, чтобы в любой момент, если понадобится, принять участие в схватке.

Бой длился целый день. Вечером мы получили подробные сведения о нем. В поисках нашей группы гитлеровцы наткнулись в Карпатских лесах на многочисленный и хорошо вооруженный партизанский отряд. Отряд этот прибыл в Подгале из Прикарпатской Украины и расположился в лесах Турбача. Польские, советские и чехословацкие партизаны, входившие в состав отряда, оказали гитлеровцам сильное противодействие. Атаки немцев успеха не имели. Партизаны забрасывали карателей, взбиравшихся на крутые склоны гор, гранатами, поливали их огнем из пулеметов и автоматов. Введенные в заблуждение неожиданными маневрами партизан, гитлеровцы несколько раз атаковали свои собственные позиции. После боя партизаны отошли на территорию Словакии.

По полученным нами сведениям, немцы понесли большие потери и были полностью дезориентированы.

Ночью мы снова двинулись в путь. Предстояло пройти еще много километров, а усталость давала о себе знать. Бойцы двигались уже не в таком темпе, как несколько дней назад. Все мечтали об отдыхе.

Отряд шел всю ночь. На рассвете мы вступили в леса около Ланцкороны. Пришли мы в указанный район накануне троицы, то есть на день раньше срока. Разбили лагерь.

Днем я установил связь с партийной организацией в провел в отряде совещание. Мы определили, кто из гвардейцев может сходить к родным. Таких оказалось более десятка. Назначили время их возвращения, а также место сбора всего отряда после праздников.

Остальных бойцов местные товарищи разместили у крестьянина — члена партии товарища Сусека в деревне Пшитковице около Кальварьи. Я этого крестьянина хорошо знал. Вечером полями и зарослями мы пробрались к его одноэтажному каменному дому, стоявшему на вершине пологого холма. Оттуда открывался чудесный вид на окрестные леса и горы.

Я послал связного предупредить Сусека о нашем прибытии. Тот вернулся с секретарем подпольного районного комитета партии Станиславом Немецем (позднее он был арестован гестапо и погиб в 1944 году).

— Вы, наверное, здорово устали, — проговорил он, взваливая себе на плечи несколько наших ружей. — Идемте, тут спокойно.

— Ребята, к дому подходить по двое, с интервалами метров пятьдесят, — приказал я гвардейцам.

Я пошел с секретарем. Хозяин пригласил нас в дом. На большом чердаке было разостлано свежее сено, приготовлены постели и чистое белье.