Школа в лесу - [5]

Мик лакал теплое молоко на классном столике, а ребята охали, визжали и стонали от восторга.

— Миленький, милюсенький, дорогусенький! — Сорока вертелась и кричала. — Я уж давно все знала! Я его еще утром кормила!

Зоя ревниво охраняла котенка.

Принесли корзиночку. Занин добыл ваты. Мика уложили в ватное гнездышко. Он свернулся клубочком, и только носик да ушки выглядывали из пушистого одеяльца. Каждый погладил его рябенькую шерстку.

— Ну, Зоя, — сказала Марья Павловна, — котенка отнесем в живой уголок. Там ему будет хорошо.

Зоя надула губы.

— Нельзя, детка, здесь его ребята задавят. Ты его навещать будешь.

— Ну конечно, Зоя, — сказала Сорока, — здесь его обязательно задавят, а там тепло, хорошо.

Прозвенел звонок. Ребята надели шубы, шапки и всем классом понесли Мика в живой уголок.

Глава четвертая

Утром няня Феня обходила спальни. Она вошла к мальчикам третьего «А» и отдернула шторы.

— Вставайте, вставайте, солнышко-то как светит!

На белых стенах заплясали веселые зайчики. Занин зажмурился от ярких лучей, поднял рыжую голову и закричал:

— Эй, вы! Вставайте!

Маленький Подколзин, розовый от сна, с растрепанными светлыми волосами, перегнулся к уху соседа:

— Тройка, Тройка! Вставай!

Тот вскочил, как ошпаренный, а уж Занин нацелился в него, и не успел длинный Троицын глаза протереть, как хлоп — прямо в лицо подушка.

— А, ты так! — Троицын тоже ухватился за подушку.

— Эй, лейтенант! — тоненько крикнул Подколзин. — Защищайся!

Закипел подушечный бой.

По спальне летал пух. Свисток физкультурницы звал на зарядку. По коридору зашлепали тапочки. Ребята из других спален бежали в зал, а мальчики из третьего «А» все еще хохотали и возились.

Девочки давно ждали на лестнице. Сложив руки рупором, они звали по очереди и хором тонкими голосами:

— Ма-альчики, ухо-о-дим!

Заспанные, взъерошенные, они ежились от свежего воздуха и в нетерпении топали ногами. Мальчики хохотали и возились до тех пор, пока в дверь не заглянула румяная от холода Марья Павловна.

— Здравствуйте, Марь-Пална, — смущенно сказали ребята, держа в руках подушки.

Марья Павловна посмотрела на летающий пух и покачала головой.

— Мы сейчас! — засуетились ребята и побежали гуськом, поддергивая трусики и теряя на ходу тапочки.

В зале солнышко било в высокие окна, отражалось в натертом паркете и стеклах аквариумов, разбегаясь сияющими пятнами.

Тетя Олечка встретила их бодрым маршем. Она улыбалась, встряхивала кудряшками и жмурилась, потому что солнышко, посылая в лицо зайчиков, мешало играть.

— Здравствуйте, тетя Олечка! — несся радостный крик, и она каждому улыбалась и кивала головой.

Физкультурница в зеленом лыжном костюме, с короткими, как у мальчика, волосами, сердито смотрела на опоздавший класс.

— Здравствуйте, Людмила Петровна, — уже не так шумно и радостно здоровались ребята, смущенные ее строгим видом.

Они суетливо стали строиться в линейку, толкая друг друга плечами.

— Да Занька же, подвинься! Ну, чего толкаешься?

— Это мое место, я стоял рядом с Занькой.

— Нет, я! Правда, Чешуйка?

— Новенькая! Голубева! Куда ты вылезла из ряда?

— Да тише вы!

Затих последний аккорд.

— Рапорт физорга, — сказала физкультурница.

С правого фланга отделился Занин, физкультурный организатор третьего «А».

— Группа, смирно! — важно скомандовал он и, вытянувшись, отрапортовал четко и ясно: — На зарядке присутствует двадцать восемь человек, одна новенькая — Зоя Голубева. Больных, опоздавших нет.

— А почему весь класс опоздал?

— Это мы подушками сражались, — фыркнул Занька, оглядываясь на ребят. — Обрадовались, что солнышко!

Линейка зафыркала.

— Очень плохо. Группа, смирно! Направо шагом марш!

Зоя, почесываясь, зевала и рассеянно делала движения. То она опаздывала поднять руки, то повертывалась не в ту сторону. «Как там Мик? Хорошо ли ему? Обязательно надо сбегать до урока…»

Тетя Олечка заиграла марш, и ребята, обойдя зал, вышли в коридор. Тут они пустились наперегонки, теряя тапочки и перескакивая на лестнице сразу через две ступеньки.

Зоя тоже бежала вместе со всеми. В спальне она взяла полотенце и собиралась переодеть халатик, чтобы итти с девочками в душ. Вдруг взлохмаченная Ида Мартынова с разбегу налетела на Эмму.

— Ой! — захныкала Эмма, потирая спину. — Как не стыдно, Мартышка!

— Да ведь я не нарочно, — удивилась Ида Мартынова.

— Знаю я, как не нарочно, — плаксиво заныла Эмма. — Ты всегда не нарочно.

— Подумаешь, какая! — вспылила Мартышка. — Дотронуться нельзя, из-за пустяка уж плачешь. Мать бьет, так не плачешь! — ядовито добавила она.

У Эммы сразу высохли слезы. Она подступила к Иде.

— Когда меня мама била? Когда? Скажи!

— Ну и скажу.

— Да ведь ты не знаешь, Мартышка, — примирительно заметила Сорока.

— Нет, знаю, — воинственным тоном крикнула Ида и гордо посмотрела на красную Эмму. — Мы с ней на одном дворе живем. Помнишь, Эмма, летом в салки играли. Помнишь? Тебя мама звала, а ты не шла. Она тебя как шлепнет по спине! Что, забыла?

— Неправда, неправда! — настаивала пунцовая от обиды Эмма.

— Как уж не стыдно, — презрительно сказала Ида, — мать бьет.

— Ну что ты, Мартышка, придираешься? — вступилась Сорока.

— Молчи! — огрызнулась Ида.

Все девочки вмешались в ссору.