Школа в лесу - [5]
Мик лакал теплое молоко на классном столике, а ребята охали, визжали и стонали от восторга.
— Миленький, милюсенький, дорогусенький! — Сорока вертелась и кричала. — Я уж давно все знала! Я его еще утром кормила!
Зоя ревниво охраняла котенка.
Принесли корзиночку. Занин добыл ваты. Мика уложили в ватное гнездышко. Он свернулся клубочком, и только носик да ушки выглядывали из пушистого одеяльца. Каждый погладил его рябенькую шерстку.
— Ну, Зоя, — сказала Марья Павловна, — котенка отнесем в живой уголок. Там ему будет хорошо.
Зоя надула губы.
— Нельзя, детка, здесь его ребята задавят. Ты его навещать будешь.
— Ну конечно, Зоя, — сказала Сорока, — здесь его обязательно задавят, а там тепло, хорошо.
Прозвенел звонок. Ребята надели шубы, шапки и всем классом понесли Мика в живой уголок.
Глава четвертая
Утром няня Феня обходила спальни. Она вошла к мальчикам третьего «А» и отдернула шторы.
— Вставайте, вставайте, солнышко-то как светит!
На белых стенах заплясали веселые зайчики. Занин зажмурился от ярких лучей, поднял рыжую голову и закричал:
— Эй, вы! Вставайте!
Маленький Подколзин, розовый от сна, с растрепанными светлыми волосами, перегнулся к уху соседа:
— Тройка, Тройка! Вставай!
Тот вскочил, как ошпаренный, а уж Занин нацелился в него, и не успел длинный Троицын глаза протереть, как хлоп — прямо в лицо подушка.
— А, ты так! — Троицын тоже ухватился за подушку.
— Эй, лейтенант! — тоненько крикнул Подколзин. — Защищайся!
Закипел подушечный бой.
По спальне летал пух. Свисток физкультурницы звал на зарядку. По коридору зашлепали тапочки. Ребята из других спален бежали в зал, а мальчики из третьего «А» все еще хохотали и возились.
Девочки давно ждали на лестнице. Сложив руки рупором, они звали по очереди и хором тонкими голосами:
— Ма-альчики, ухо-о-дим!
Заспанные, взъерошенные, они ежились от свежего воздуха и в нетерпении топали ногами. Мальчики хохотали и возились до тех пор, пока в дверь не заглянула румяная от холода Марья Павловна.
— Здравствуйте, Марь-Пална, — смущенно сказали ребята, держа в руках подушки.
Марья Павловна посмотрела на летающий пух и покачала головой.
— Мы сейчас! — засуетились ребята и побежали гуськом, поддергивая трусики и теряя на ходу тапочки.
В зале солнышко било в высокие окна, отражалось в натертом паркете и стеклах аквариумов, разбегаясь сияющими пятнами.
Тетя Олечка встретила их бодрым маршем. Она улыбалась, встряхивала кудряшками и жмурилась, потому что солнышко, посылая в лицо зайчиков, мешало играть.
— Здравствуйте, тетя Олечка! — несся радостный крик, и она каждому улыбалась и кивала головой.
Физкультурница в зеленом лыжном костюме, с короткими, как у мальчика, волосами, сердито смотрела на опоздавший класс.
— Здравствуйте, Людмила Петровна, — уже не так шумно и радостно здоровались ребята, смущенные ее строгим видом.
Они суетливо стали строиться в линейку, толкая друг друга плечами.
— Да Занька же, подвинься! Ну, чего толкаешься?
— Это мое место, я стоял рядом с Занькой.
— Нет, я! Правда, Чешуйка?
— Новенькая! Голубева! Куда ты вылезла из ряда?
— Да тише вы!
Затих последний аккорд.
— Рапорт физорга, — сказала физкультурница.
С правого фланга отделился Занин, физкультурный организатор третьего «А».
— Группа, смирно! — важно скомандовал он и, вытянувшись, отрапортовал четко и ясно: — На зарядке присутствует двадцать восемь человек, одна новенькая — Зоя Голубева. Больных, опоздавших нет.
— А почему весь класс опоздал?
— Это мы подушками сражались, — фыркнул Занька, оглядываясь на ребят. — Обрадовались, что солнышко!
Линейка зафыркала.
— Очень плохо. Группа, смирно! Направо шагом марш!
Зоя, почесываясь, зевала и рассеянно делала движения. То она опаздывала поднять руки, то повертывалась не в ту сторону. «Как там Мик? Хорошо ли ему? Обязательно надо сбегать до урока…»
Тетя Олечка заиграла марш, и ребята, обойдя зал, вышли в коридор. Тут они пустились наперегонки, теряя тапочки и перескакивая на лестнице сразу через две ступеньки.
Зоя тоже бежала вместе со всеми. В спальне она взяла полотенце и собиралась переодеть халатик, чтобы итти с девочками в душ. Вдруг взлохмаченная Ида Мартынова с разбегу налетела на Эмму.
— Ой! — захныкала Эмма, потирая спину. — Как не стыдно, Мартышка!
— Да ведь я не нарочно, — удивилась Ида Мартынова.
— Знаю я, как не нарочно, — плаксиво заныла Эмма. — Ты всегда не нарочно.
— Подумаешь, какая! — вспылила Мартышка. — Дотронуться нельзя, из-за пустяка уж плачешь. Мать бьет, так не плачешь! — ядовито добавила она.
У Эммы сразу высохли слезы. Она подступила к Иде.
— Когда меня мама била? Когда? Скажи!
— Ну и скажу.
— Да ведь ты не знаешь, Мартышка, — примирительно заметила Сорока.
— Нет, знаю, — воинственным тоном крикнула Ида и гордо посмотрела на красную Эмму. — Мы с ней на одном дворе живем. Помнишь, Эмма, летом в салки играли. Помнишь? Тебя мама звала, а ты не шла. Она тебя как шлепнет по спине! Что, забыла?
— Неправда, неправда! — настаивала пунцовая от обиды Эмма.
— Как уж не стыдно, — презрительно сказала Ида, — мать бьет.
— Ну что ты, Мартышка, придираешься? — вступилась Сорока.
— Молчи! — огрызнулась Ида.
Все девочки вмешались в ссору.
