Школа Северного пути - [60]

Ладонь у Бродяги жёсткая от мозолей, как кора старого дерева. Он этими сильными пальцами может из живого человека вырвать кусок плоти, а может вдеть шёлковую нить в ушко самой тонкой иголки. Раньше мог. Как же удержаться и не потереться доверчиво об них щекой?

— Я готов на куски разорвать ублюдка-принца за то, что не вижу сейчас твоего лица, Имэй, — прошептал Бай Фэн. — Но, если эта жестокая передряга привела тебя ко мне сейчас, то я ни о чем не жалею. Совсем ни о чем. Знал бы, что ты начнёшь мне доверять, давно сам бы себя ослепил.

— Не говори так, не надо.

Имэй придвинулась ближе, обняла своего Бродягу за шею и прижалась дрожащими губами к его губам. Неумело, но без малейшей робости.

Через год? Через сто лет? Сколько времени прошло, когда они смогли оторваться друг от друга и отдышаться?

— Какая моя Стратежка храбрая, — простонал чуть слышно Бай Фэн. — И талантливая…

А Ли Имэй просто-напросто больше не боялась ни жадных поцелуев, ни горячего дыхания, ни касаний, ничего. И не собираясь отступать, как настоящий боец, стала раздеваться сама и раздевать возлюбленного.

Бродяга поймал её маленькую ледяную ладошку и прижал к груди.

— Ты переоцениваешь мои силы, — усмехнулся он прямо ей в губы. — Не торопись, просто обними меня, а я обниму тебя. — И одеяло натянул повыше. — Вот так, чтобы моя Стратежка не застудилась.

Врала Тин Тин, когда твердила, мол, мужику только предложи себя, он из гроба восстанет. По шее получит эта воительница-Тань! Всё-то она знает, развратница!

— Никуда это от нас не денется, — тут же догадался об её суетливых мыслях Бродяга. — Невелика наука, поверь. Ещё пожалеешь, что меня раздразнила.

Лампадку они погасили, но Имэй даже в темноте чувствовала, что Бай Фэн улыбается. Правда-правда, смотрит невидящими глазами куда-то внутрь себя и улыбается счастливо. И сердце его стучит совсем рядом с её ухом сильно и ровно. А может, это дождевые капли барабанили по крыше, убаюкивая и заслоняя от всех невзгод мелкой дробью этих двоих?

Глава 15 Час учеников

Об одном жалела Ли Имэй — о том, что не взяла с собой бумагу, тушь и кисти, и не зарисовала в тот день всех, кто собрался на совет. Хоть несколько набросков на память. Строгое и невозмутимое лицо Лань Шэна, нервный трепет синего веера в руках Чжу Юаня, тонкое запястье Тань Тин на плече Лю Ханя и причудливый тиснёный узор его кожаного доспеха, ослепительную улыбку Сяо Чу и нахмуренные брови Мэн Ни. Впрочем, на Бродягу пришлось бы извести кучу листов, чтобы запечатлеть на ней сначала его душевное напряжение, затем отчаяние и в самом конце — решимость. Как он стискивает челюсти, удерживая за зубами слова раздражения, как поводит плечами, отгоняя сомнения, как внимательно слушает и как говорит.

Совещались в покоях Мастера — случай редчайший, первый на памяти не только Имэй, но и самого старшего из учеников Лю Сюя, покинувшего Школу двадцать лет назад. Место перед шёлковым экраном с пляшущими журавлями опустело, Мастер устроился рядом с учениками возле большой жаровни. Но почти сразу же стало очевидно, что наставник решил самоустраниться. Он ни разу не вмешался в споры, не комментировал, не поправлял, когда ученики откровенную ересь несли. Только, знай, подливал себе черпачком из чайной чаши. Не нашлось у Мастера Дон Сина ни совета, ни пожелания.

— Уверен, вы сами разберётесь. Взрослые уже, — бесстрастно молвил он, поднося к губам исходившую паром чашечку, хотя поначалу совет больше всего напоминал балаган.

Хань бил себя кулачищем в грудь и кричал, что обороняющиеся всегда в преимуществе. А когда Имэй напомнила ему, что в их “крепости” всего-то двадцать полноценных защитников и больше не станет, а только, упаси Небеса, меньше, принялся грубо огрызаться. У сестры Тань желание всегда одно было — подраться и всех убить. А когда Мэн Ни осмелилась спросить наставника, не стоит ли попытаться договориться с Небесными наставниками о встрече, тот ответил предельно кратко: «Не думаю».

Война — это, прежде всего, сражение умов, а оружием разума всегда служили опыт и знания. Чем больше знаешь о силах врага, тем лучше. Враги не подозревают о твоих тайных и явных возможностях — вообще отлично. Даже обладая небольшим войском, опытный полководец, знающий достоинства и недостатки многочисленного неприятеля, сможет победить. Ведь иногда победа заключается в том, что ты остался жив.

— Цель наших «коллег» проста — всех убить. Принц Ган не прочь захватить парочку «сломанных» в плен. Для своих зверств. Наша же задача остаться в живых.

Бродяга повторил то, о чем они с Имэй говорили половину прошедшей ночи. Светильник в их комнате горел почти до утра, наводя соратников на мысли, ничего общего с истиной не имевшие. Вместо того, чтобы миловаться под одеялом, как настоятельно советовала Тин Тин, они с Бродягой обсуждали стратегию и тактику. Правда, под общим одеялом и обнявшись, но беседа вышла серьёзнее некуда.

— Я знаю, что никто не станет вести переговоры со слабыми. С теми, кого они считают слабыми… — посетовала Имэй.

И тут подал голос Большой Фань

— Вот и я о том же. Хватит нянчиться с гадёнышами. Пора рубить головы лазутчикам и на стене потом выставлять. Для устрашения и угнетения боевого духа противника.